employee
Moscow, Russian Federation
Russian Federation
employee
Moscow, Russian Federation
employee
The article analyzes current trends in the training of employees of the internal affairs bodies to counter extremism, as well as some methods of recruiting young people into extremist organizations, taking into account the socio-psychological characteristics of the modern youth environment, which were studied in 2019-2020 on the basis of the Moscow Psychological and Pedagogical University and the Academy of Management of the Ministry of Internal Affairs of Russia. At present, the solution of the tasks of countering extremism by the police is carried out through the maintenance of a patrol-guard service, networks of stationary police posts, patrol stations and the comprehensive involvement of military personnel (employees) of the Federal Service of the National Guard of Russia, as well as public organizations and formations. The authors come to the conclusion that the effectiveness of countering extremism increases when it is possible to reveal the strategic and tactical plans of extremist groups; take proactive measures; to professionally prevent attempts to unleash mass riots that arise during rallies, marches, demonstrations, as well as during socio-political actions, interethnic and interreligious conflicts. The above directions that increase the effectiveness of countering extremism cannot be solved without thorough training of employees of the internal affairs bodies to counter modern types of extremism and their psychological adaptation to new threats.
extremism, youth environment, adolescents, messenger networks, recruitment, training, police officers
Президент Российской Федерации В.В. Путин, выступая на заседании расширенной коллегии МВД России 4 марта 2015 г., потребовал пересмотра системы обучения сотрудников органов внутренних дел, подчеркнув, что задача МВД – мгновенно реагировать на любую информацию о готовящихся преступлениях. Уроки трагедий «Норд-Оста», Беслана, Буйнакска показали, что любые промедления, любая халатность чреваты большой бедой [1].
Важно отметить, что в 2011 году было сформирован Главное управление по противодействию экстремизму МВД России, профессиональная деятельность данного управления была направлена против различных националистических сообществ, различных религиозных организаций, деструктивных сект, политических оппозиционеров. Важно отметить, что экстремистское поведение характеризуется выраженным эгоцентризмом и своеволием, так как основной возрастной порог экстремистов от 14 до 29 лет [2].
Как правило, экстремистские и террористические организации, как и религиозные деструктивные секты, настаивают на неукоснительном соблюдении данных обещаний и обязательств от членов организации. В частности, существует запрет на общение с теми, кто не является членом данной религиозной организации. В результате происходит значительный рост взаимозависимости членов секты, формируется понимание принадлежности, причастности к новым сакральным знаниям, новой вере. В результате формируется новая «специфическая» идеология, создается культ религиозной или террористической группы.
Таким образом, объективная сторона преступления против общественной безопасности и общественного порядка, преступления против здоровья населения и общественной нравственности, предусмотрена статьей 239 Уголовного кодекса Российской Федерации. Данная статья охраняет установленный законом порядок создания и деятельности общественных и религиозных объединений. Запрещены создание и деятельность общественных объединений и политических парий, цели и действия которых направлены на осуществление экстремистской деятельности. В частности, на создание некоммерческой организации, посягающей на личность и права граждан выражающейся в совершении действий по созданию религиозного или общественного объединения, деятельность которого сопряжена с насилием над гражданами или иным причинением вреда их здоровью, а равно руководство таким объединением. Данная статья выражается в действии по созданию некоммерческой организации (включая некоммерческую организацию, выполняющую функции иностранного агента) либо структурного подразделения иностранной некоммерческой неправительственной организации, деятельность которых сопряжена с побуждением граждан к отказу от исполнения гражданских обязанностей или совершению иных противоправных деяний, осуществление руководства такой организацией или структурным подразделением. Под действие данной статьи попадает участие в деятельности некоммерческой организации, связанной с пропагандой деяний, предусмотренных данной статьей.
Современная система подготовки сотрудников органов внутренних дел для противодействия экстремизму строится на уже устоявшихся и имеющих стандартные критерии формы и методы обучения. Не вступая в противоречие с уже устоявшейся системой подготовки, необходимо отметить, что она достаточно эффективна в случае, если обучение осуществляется для противодействия открытым и явным угрозам общественному порядку и общественной безопасности, связанной с угрозой экстремизма. Совершенно иная ситуация складывается в случае, если сотрудникам полиции приходится иметь дело с современными подходами осуществления экстремистской деятельности. Иначе говоря, c идеологией толерантности и псевдодемократических ценностей, которые тщательно маскируется под принятые в обществе доктринальные установки, но на самом деле имеют характер экстремистской идеологии. Необходимо признать, что в начале ХХI века разработанные и реализованные технологии «цветных революций», успешно примененные в ряде государств Европы и Ближнего Востока, в России не сработали. Достаточно вспомнить Закон Конгресса США «PL 86-90» от 17.10.1959 г., доктрину «Освобождение», разработанную в 1989 году специальным исследовательским центром Фонд «Наследие» по заказу администрации президента США Джорджа Буша, Парижскую хартию 1992 года, принятую на саммите представителями стран «большой семерки», Директиву № 13 Министерства обороны США 1992 года. Однако вложенные силы и немалые средства не должны, по мнению западных идеологов, пропасть втуне. В этой связи реанимирована небезызвестная концепция Аллена Даллеса 1945 года, где были даны достаточно ясные ориентиры на субъектный состав, подлежащий идеологической обработке, и его подчинение угодной идеологии. «Мы будем вырывать духовные корни, опошлять и уничтожать основы народной нравственности. Мы будем, таким образом, расшатывать поколение за поколением, мы будем браться за людей с детских и юношеских лет, будем всегда главную ставку делать на молодежь. Станем разлагать, развращать, растлевать ее. Мы будем расшатывать, таким образом, поколение за поколением… Мы сделаем из них молодых циников, пошляков, космополитов. Вот так мы это и сделаем» [3].
Как было отмечено, С. Чудиновым, «… экстремизм в условиях постмодернистских ценностных координат во многом порожден самой господствующей системой культурных ориентиров» [4, с. 161]. Молодежь, входящая в группу с высоким уровнем экстремистских настроений, порой сама не знает смысла этого явления, не имеет возможность даже дать более-менее приемлемое определение. Неуверенность в понимании смысла данного феномена обозначили около половины (47,1 %) опрошенных респондентов указанной группы молодежи. Это означает, по мнению исследователей, что «… две трети молодых людей, выражая в активной форме готовность к экстремистской деятельности, фактически не понимают ее смысла» [5, с. 83]. Поэтому вовлеченность молодых людей в радикальные движения, к счастью, еще низка. Так, социологическое (анкетное) исследование, проведенное в ряде областей ЦФО (N – 3000), выявило низкий процент молодежи, участвующие в деятельности организаций экстремистского характера (не более 2 %). Но социальный портрет исследуемых респондентов опровергает обыденное представление о «люмпенизации» активного участника подобных объединений – большинство либо обучаются в старших классах средней школы, либо уже закончили ее; молодые люди являются членами семьи со средним уровнем дохода [6, с. 75]. Но главенствующим выступает не экономические, а социально-педагогические условия: «… большинство экспертов к числу главных семейных факторов экстремизма относят педагогические просчеты в воспитании (61,29%)» [6, с. 78].
Необходимо отметить, что современные технологии распространения экстремистских убеждений на молодежную среду имеют тенденцию расширения. Результаты проявляются в молодежной среде в виде различного рода недоверия к власти, правового нигилизма, протестов и возмущений. Это не открытый протест французских «желтых жилетов» и не украинский «майдан». Сегодня на ведущие позиции выдвигается новая идеология борьбы за власть, суть которой сводится к ее приобретению преимущественно ненасильственными действиями, разработанная, в том числе, политтехнологом Джином Шарпом [7] и реализуемая с поправками на российскую действительность. Попытка «понять Россию умом» привела наших оппонентов к мысли о создании адаптированных для России программ по продвижению идеологии экстремизма, в том числе и, прежде всего, в молодежную среду.
Суть современного подхода данного вида подготовки заключается в целевых установках на перспективное достижение экстремистских целей посредством создания резерва, способного к ненасильственному сопротивлению через пассивное гражданское неповиновение. Это не массовые беспорядки, и не вооруженный бунт. Это идеология видимого согласия и внутреннего недовольства. Согласия в социуме и индивидуального неприятия действительности. Зерна неудовлетворенности, негативного восприятия действительности, социальной несправедливости «вбрасываются» в питательную почву и оказывают ощутимое влияние на не вполне сложившееся молодое сознание.
Особенностью современной экстремистской идеологии становится апелляция не к разуму, а к чувствам молодежи, попытка заставить подрастающее поколение признать правоту и моральное превосходство новых «ценностей», основанных на современных технологиях. Используя объективные аргументы превосходства технологий будущего в различных областях жизни, молодым людям навязывается идея внедрения в повседневную практику различного рода новелл, явно или скрытно противоречащих общепринятой идеологии, а иногда и здравому смыслу [8].
В качестве примера можно привести мнение студентов высших учебных заведений (87,3 % респондентов) о том, что на западе стимулирование образования гораздо лучше чем в России. Аргументируя свое представление об этом, студенты приводят данные о количестве грантов для обучаемых. Соглашаясь с объективными данными, нельзя не отметить, что, во-первых, возможности, например, США по финансированию образования гораздо шире нежели отечественные, а, во-вторых, на гранты потенциально могут претендовать любые достойные студенты, мотивированные к учебной деятельности, которые обладают научным потенциалом и могут достичь определенных результатов, вне зависимости от образовательной географии. Таковых, как правило, в высших учебных заведениях США большинство исходя из духа конкуренции западного общества, базирующегося на философии позитивизма. Однако, данный факт воспринимается российскими студентами как негативный с позиции нелестной оценки их образовательной и научной деятельности, что вносит в российскую студенческую среду деструктивный психолого-эмоциональный компонент. В последующем, зачастую так не реализовавшись к жизни (например, окончив вуз и не трудоустроившись), подобные молодые люди становятся подходящим материалом для экстремистских группировок и идеальным «пушечным мясом» в протестных акциях.
Инструментарием вербовки под личиной безобидного времяпрепровождения выступают социальные сети. Некогда самая читающая нация мира (по данным ЮНЕСКО 1980 г.) сегодня российская молодежь всецело погрузилась в виртуальный мир общения. Наличие «лайков», «постов» в социальных сетях Вконтакте, Инстаграм, Твиттер, YouTube, Facebook, Одноклассники стало настолько востребованным и важным, что овладело сознанием существенной части подрастающего поколения. Их наличие в сетях мессенджеров существенно возвышает самооценку подростка, молодого человека, придает уверенность и обеспечивает уважение в глазах сверстников. И напротив, отсутствие оных приводит в панику, вызывает раздражение и даже гнев. Политтехнологам остается только обеспечить молодежи и подросткам «лайки» и «посты», принять участие в создании благоприятного имиджа и перманентном восхвалении. Для этого достаточно небольшой, но технически и психологически подготовленной команды исполнителей.
Необходимо отметить, что технологически все начинается с безобидного бытового общения в социальных сетях, переходящее далее в обучение, например, религиозным аспектам, после чего молодые люди переходят в закрытые группы в мессенджерах с высоким уровнем криптозащиты, где и происходит вербовка. После этого определяется, где использовать новичка: выехать за границу, остаться на месте и войти в состав «спящей» ячейки, стать террористом-одиночкой или оказывать пособническую помощь. И хотя в последние годы в России был заблокирован и удален противоправный контент с более чем 100 000 сайтов, а около 30 тысяч страниц оказались внесенными в число запрещенных, с помощью таких ресурсов эмиссары международных экстремистов и террористов продолжают, а, в некоторых случаях, наращивают вербовку в свои ряды. Таким образом, сегодня «бесконтактные» вербовки в интернете приобретают глобальный характер.
Это лишь небольшая часть инструментария, которая обеспечивает формирование новой общности людей, как правило, среди молодежи, которую можно использовать в экстремистских целях, по подходящему поводу и в нужное время.
Не изолированы от вышеприведенных опасностей и сотрудники правоохранительных органов, которые проходят подготовку в специализированных образовательных организациях. Получив описанную выше идеологическую установку в ходе подготовки в образовательной организации, они могут быть полностью либо частично деморализованы, и в этом случае их можно заставить усомниться в идеалах правоохранительной деятельности.
При этом именно правоохранительные органы сегодня остаются одними из важнейших элементов системы обеспечения внутренней безопасности государства, защиты прав и свобод человека и гражданина. Согласно Федеральному закону Российской Федерации от 7 февраля 2011 г. № 3 «О полиции» выявление, предупреждение и пресечение экстремистской деятельности, борьба с терроризмом является обязанностью полиции.
В настоящее время решение задач противодействия экстремизму полицией осуществляется посредством несения патрульно-постовой службы, сетей стационарных постов полиции, патрульных участков и комплексного привлечения военнослужащих (сотрудников) Федеральной службы войск Национальной гвардии России, а также общественных организаций и формирований.
Эффективность противодействия экстремизму возрастает, когда удается вскрыть стратегические и тактические планы экстремистских групп; проводить упреждающие мероприятия; профессионально предотвращать попытки развязывания массовых беспорядков, возникающих в ходе митингов, шествий, демонстраций, а также в ходе социально-политических акций, межнациональных и межрелигиозных конфликтов. Указанные выше направления, повышающие эффективность противодействия экстремизму, не могут быть решены без тщательной подготовки сотрудников органов внутренних дел по противодействию современным видам экстремизма и их психологической адаптации к новым угрозам.
1. Vystuplenie V.V. Putina na rasshirennom zasedanii kollegii Ministerstva vnutrennih del 21 marta 2014 g. // Oficial'nyy sayt Prezidenta Rossiyskoy Federacii. URL: http://prezident.rf (data obrascheniya: 07.07.2014); Doklad o rezul'tatah i osnovnyh napravleniyah deyatel'nosti Ministerstva vnutrennih del Rossiyskoy Federacii. 2014 // Oficial'nyy sayt Ministerstva vnutrennih del Rossiyskoy Federacii. URL: http://www. mvd.ru (data obrascheniya: 08.07.2014). (in Russia)
2. Statisticheskie svedeniya po otdel'nym vidam prestupleniy. Forma 491, razd. 10: vvedena v deystvie prikazom General'noy prokuratury Ros. Federacii ot 2 iyulya 2012 g.№ 250. Ne sekretno // Svedeniya CSI GIAC MVD Rossii. (in Russia)
3. Dalles A. Vystuplenie 1945 goda pered special'noy komissiey Senata SShA: URL: https://www.lyricsworld.ru/Allen-Dalles/Citatyi-iz-poslevoenoy-doktrinyi-SSHA-376373.html (data obrascheniya: 01.09.2020).
4. Chudinov S.I. Ekstremizm i nauchnyy obraz ekstremizma: stolknovenie mirovozzrencheskih paradigm [Ekstremizm i nauchnyj obraz ekstremizma: stolknovenie mirovozzrencheskih paradigm] // Teoriya i praktika obschestvennogo razvitiya. 2014. № 18. pp. 159-161. (in Russia)
5. Zubok Yu.A., Chuprov V.I. Samoorganizaciya v proyavleniyah molodezhnogo ekstremizma [Samoorganizaciya v proyavleniyah molodezhnogo ekstremizma] // Sociologicheskie issledovaniya. 2009. № 1 (297). pp. 78-88. (in Russia)
6. Babincev V.P., Zalivanskiy B.V., Samohvalova E.V. Etnicheskiy ekstremizm v molodezhnoy srede: diagnostika i perspektivy preodoleniya [Etnicheskij ekstremizm v molodezhnoj srede: diagnostika i perspektivy preodoleniya] // Mir Rossii. 2011. № 1. pp. 74-87.(in Russia)
7. Sharp D. Ot diktatury k demokratii [From dictatorship to democracy]. - M., 2012. (in Russia)
8. Kara-Murza S. Manipulyaciya soznaniem [Manipulation of consciousness]. - M., 2000. (in Russia)
