Цель данной работы заключается в выявлении специфики онлайн-поведения аудитории новых медиа перед крупными уличными акциями в России: как пользователи в своих публикациях реагируют на происходящие события, что попадает в фокус внимания, какие авторы, паблики и публикации набирают популярность. Исследование проводилось методом качественного и количественного анализа контента на 7 платформах новых медиа. Было выявлено определенное сходство в поведении пользователей разных платформ в рамках одного периода: их интересовали одни и те же новости и позиции одних и тех же персоналий. Кроме того, пользователи Twitter и социальных сетей проявляли повышенный интерес к реакции друг друга на волнующие их события. Выяснение «климата мнений» было особенно заметно в преддверии митинга, объявленного внезапно. Было также выявлено сходство в медиапотреблении, интерес к одним и тем же лидерам мнений и схожий уровень политизации накануне митингов у пользователей 5 платформ, что дает основания говорить о едином информационном пространстве этого сегмента новых медиа. Данные исследования позволяют предположить, что фактором протестной активности, с большей вероятностью, будет являться коммуникация на тех платформах, где «климат мнений» склоняется в пользу протестной повестки. При этом прямые призывы к выходу на улицы представляются малозначимым фактором формирования протестных настроений.
онлайн-поведение, протесты, новые медиа, политизация, климат мнений, Тикток, Твиттер
Исследование проводилось в рамках проекта «Социальные сети и мессенджеры: расширение медийной среды», поддержанного грантом Президента Российской Федерации для государственной поддержки молодых российских ученых - кандидатов наук. Грант № МК-844.2020.6. Идентификатор государственного контракта: 0000000007520QPH0002.
Введение
В ряду факторов, влияющих на политическое участие граждан, все больший вес приобретает коммуникация в пространстве новых медиа (социальных сетях, блогах, мессенджерах). Они используются для организации информационных кампаний и координации действий гражданского общества, а также служат источниками альтернативной информации, в особенности в тех странах, где СМИ находятся под административным давлением.
Особого внимания заслуживает деятельность новых медиа в периоды массовых уличных протестов. Некоторые исследователи отмечают [10], что в определенных политических условиях коммуникация в социальных сетях и мессенджерах может стать катализатором протестной активности граждан. Как и почему это происходит? Велика ли в этом роль отдельных производителей контента? Существует ли в принципе «мобилизующий контент»?
Безусловно, каждая ситуация уникальна по сочетанию факторов, определяющих общественные настроения в стране и политическую обстановку в целом. Иногда онлайн-активность пользователей разворачивается на фоне уже начавшихся протестов [8], но чаще онлайн- и офлайн-мобилизация развиваются параллельно как два взаимоусиливающие тренда [4].
Цель данного исследования — выявить специфику онлайн-поведения пользователей новых медиа в преддверии двух крупных уличных акций протеста в России − 23 января и 21 апреля 2021 г. Под онлайн-поведением подразумевается производство и потребление контента: как пользователи реагируют в своих публикациях на происходящие события, что попадает в фокус внимания, какие авторы, паблики и публикации набирают популярность. Онлайн-поведение можно одновременно рассматривать как фактор протестной активности и как отражение общественных настроений.
Обзор научной литературы
Анализ влияния онлайн-медиа на протесты − активно развивающийся тренд в современной коммуникативистике. Большой интерес исследователей в свое время вызвали события так называемой «арабской весны» [10, 11, 12, 6]. Дж. Лотан с соавторами, в частности, установили, что в Тунисе и Египте Twitter служил для граждан основным источником информации о протестах. Кроме того, на кейсе «арабской весны» была опробована концепция Granger causality, которая затем успешно применялась при изучении украинского «Евромайдана» 2013–2014 гг. [5]. Данная методология направлена на установление причинно-следственных связей между онлайн- и офлайн-мобилизацией через анализ временных рядов.
Впрочем, чаще всего для оценки влияния онлайн-медиа на протесты используется метод соцопроса через анкетирование [6, 13]. Он считается более простым и эффективным. Для выявления закономерностей на основе анализа большого массива данных опросов некоторые исследователи используют базу World Values Survey. В частности, О.Ю. Кольцовой и Э.А. Киркиж удалось таким образом установить корреляцию между протестным поведением и потреблением онлайн-новостей [1, 9].
В России до недавнего времени наибольший интерес для эмпирических исследований представляли протесты 2011−2012 гг. Им посвящен ряд работ, в которых изучается корреляция между протестным поведением и медиапотреблением [4], между протестным поведением и числом зарегистрированных в соцсетях пользователей [7] и др.
За последние 10 лет политический контекст в России сильно изменился, усилилось государственное регулирование Интернета, законодательно были определены различные категории запрещенного контента, производство и распространение которого теперь криминализовано. Например, административная и даже уголовная ответственность может грозить за призыв в соцсетях к участию в митинге, если он не был разрешен местными властями. Все это, конечно, отразилось на онлайн-поведении российских пользователей.
Деятельность новых медиа в связи с протестами 2021 г. в России уже привлекла внимание исследователей [3]. Дальнейший анализ этих кейсов с постановкой иных исследовательских вопросов позволит дополнить и конкретизировать существующие на сегодняшний день выводы [1] о влиянии коммуникации в Интернете на протестную активность граждан в разных политических контекстах.
Методы
Исследование проводилось на 7 платформах новых медиа: Twitter, Facebook, Instagram, YouTube, TikTok, Telegram, LiveJournal. Для формирования выборки была использована система «Медиалогия». С ее помощью по ключевому слову «Навальный» на каждой платформе были выделены публикации, созданные пользователями в течение трех дней, предшествовавших дате проведения каждого из двух митингов:
20-22 января 2021 г.,
18-20 апреля 2021 г.
Выбор ключевого слова обусловлен тем, что протестная активность в 2021 г. была связана с фигурой оппозиционера Алексея Навального, повестку обоих митингов сформировали события, разворачивавшиеся вокруг него.
Далее публикации были упорядочены по критерию вовлеченности[1] и из них было отобрано по 100 наиболее популярных для каждой платформы в оба периода. Включенные в выборку публикации (1400 ед.) исследовались методами качественного и количественного контент-анализа для выявления: а) специфики формирования протестной повестки на разных платформах; б) специфики публичных высказываний в новых медиа в преддверии массовых уличных акций.
Результаты исследования
Политизация и позиционность. Несмотря на сходство повестки и близость во времени январской и апрельской акций протеста, онлайн-поведение интернет-пользователей в предшествовавшие им дни демонстрирует значимые различия. Подготовка к акции 23 января сопровождалась всплеском позиционности и политизации аудитории новых медиа, чего практически не наблюдалось перед митингом 21 апреля. Эти различия, вероятно, объясняются условиями, в которых организовывались первый и второй митинги. Если январская акция была объявлена внезапно, менее чем за неделю до намеченной даты, что было вызвано арестом вернувшегося в страну оппозиционера Алексея Навального, то апрельская акция планировалась заблаговременно: желающие участвовать регистрировались с указанием геотэга на сайте акции, начиная с 23 марта 2021 г. Как отмечали организаторы, это было нужно для того, чтобы сами участники понимали, сколько еще людей придерживается такой же позиции и не боится ее продемонстрировать. В социологии это называется «климатом мнений», к которому, как показывают исследования [2], граждане очень внимательны и который ими учитывается при принятии решения о политическом действии.
В преддверии зимней акции протеста у граждан не было такого инструмента наблюдения за климатом мнений. Возможно, поэтому они проявляли особое внимание к позициям других, распространяемым в новых медиа и это, в свою очередь, провоцировало их на высказывание собственной позиции. Эмоциональному накалу в новых медиа в этот период способствовал и фильм о дворце в Геленджике, выпущенный командой Навального 19 января 2021 г.
На платформах, различающихся технически и типологически, рост позиционности проявлялся по-разному. Например, в YouTube, который рядовые пользователи чаще используют «вместо телевизора», а не для реакции на актуальную повестку, всплеск позиционности проявился в повышенном внимании аудитории к видеороликам, в которых разные публичные персоны, в том числе популярные преимущественно в интернет-среде, высказывались в поддержку Навального. В рейтинге 100 самых популярных публикаций YouTube в этот период таких видео было 33. Все они, кроме одного, были опубликованы на YouTube-канале «Штаб», который вела команда Навального. Благодаря этим популярным видео канал с относительно маленькой аудиторией (236 тыс. на тот момент) вышел в лидеры по критерию вовлеченности пользователей, опередив, в частности, YouTube-аккаунт телеканала «Дождь» с аудиторией более 2 млн.
В Twitter, который используется и как альтернативный канал информации, и как площадка для мгновенной реакции на события, высказывания знаменитостей в поддержку оппозиционера занимали 15 позиций из 100, при этом большинство других публикаций также отличались позиционностью: популярные в Twitter блогеры делились собственным отношением к происходящему и интересовались мнением своих подписчиков. В новостной повестке пользователей также интересовали сообщения, позволяющие судить о масштабах поддержки Навального: заявления иностранных политиков, новости об успехе у аудитории расследования команды Навального про дворец в Геленджике, об активизации пользователей TikTok и др.
TikTok действительно существенно политизируется в этот период. Дополнительные данные исследования показывают, что вовлеченность пользователей (то, насколько активно они реагировали на события вокруг Навального) в январе-феврале 2021 г. возрастает в 25 раз по сравнению с августом-сентябрем 2020 г., когда политик был отравлен и лечился в Германии. Для сравнения, на других платформах вовлеченность увеличилась примерно в 5 раз. Особенность TikTok в том, что в первой сотне рейтинга здесь полностью отсутствовали аккаунты политиков, журналистов, знаменитостей, СМИ, а также популярных блогеров с других платформ. Пользователи TikTok явно больше заинтересованы в распространении контента собственного производства, нежели в цитировании и репостах сообщений СМИ и медийных персон. Новости массмедиа подаются здесь в авторском пересказе, а сами публикации представляют собой креативную реакцию автора на текущие события. Для большинства политических высказываний в TikTok характерен метафорический язык. Публикации не всегда содержат текст, часто это просто видеоряд с определенными акцентами, дополненный анимацией и музыкальным сопровождением. (Автор также часто присутствует в кадре, что придает высказыванию, даже «немому», очень личное звучание.) Используемые в качестве музыкального фона саундтреки приобрели благодаря этому репутацию «протестных». Всего в зимний протестный период их было 5-7, а в преддверии митинга 23 января особой популярностью пользовалась песня исполнителей PALC и Fэrctak «Будни таракана», рассказывающая о незавидной судьбе провинциальной молодежи.
Facebook, Instagram и Telegram политизируются в первый период по модели Twitter. Здесь пользователи также проявляют большой интерес к высказываниям знаменитостей в поддержку Навального, но не только к ним: интересует реакция любых сколько-нибудь отметившихся в публичном поле персон. При этом в Facebook часть публикаций представляет собой «реакцию на реакцию»: пользователи хвалят или критикуют тех, кто до этого высказал свое отношение к ситуации с Навальным.
Политизация в эти дни Instagram и Telegram примечательна особенно потому, что в целом это довольно аполитичные платформы. Если брать более длинный период, то видно, что здесь протестная повестка представлена преимущественно в виде новостей, аполитичных высказываний и политтехнологических комментариев. Однако в короткий период с 20 по 22 января эти платформы по остроте политических высказываний и столкновению позиций в топе рейтинга больше напоминают Twitter и Facebook.
Единственная платформа, которую политизация не затронула, это LiveJournal. Здесь как в преддверии митинга 23 января, так и на протяжении всего зимнего протестного периода преобладали отстраненные скептические рассуждения по мотивам протестной повестки.
LiveJournal также был единственной платформой, где уровень поддержки Навального был менее 50% (28 публикаций из 100 в первый период и 24/100 — во второй). На остальных платформах поддержка оппозиционера колебалась между 87 и 99%, при этом максимальная поддержка приходится на второй исследуемый период.
Во второй период, в преддверии митинга 21 апреля, наблюдается снижение уровня политизации всех платформ: уменьшается по сравнению с первым периодом число персональных высказываний, вместо этого пользователи чаще публикуют новости.
Новостная повестка. Новости в целом оказали большое влияние на протестную повестку обоих митингов. Они, по сути, ее и сформировали: анализируемые позиции пользователей новых медиа являлись реакцией на событийную повестку. Повестка январского митинга формировалась вокруг ареста Навального в аэропорту и суда над ним в полицейском участке. Повестка апрельского — вокруг ухудшающегося состояния здоровья оппозиционера, находящегося в колонии и требующего допустить к нему гражданских врачей.
Примечательно, что в преддверии январского митинга аудитория новых медиа чаще всего цитировала и репостила новости о давлении власти на политических активистов и других граждан, планирующих принять участие в готовящемся митинге. В Telegram, кроме того, большое внимание уделялось фактам цензуры в соцсетях в связи с распространением информации о готовящемся митинге. Таким образом, новости о противодействии власти активистам и организаторам митинга находились в фокусе внимания протестной аудитории новых медиа и являлись одним из факторов ее политизации в первый период. Новости о масштабах поддержки Навального в российском обществе и в мире, как уже отмечалось выше, также аккумулировала внимание аудитории.
Перед апрельским митингом внимание фокусировалось вокруг новостей о состоянии здоровья оппозиционера и об условиях его содержания в колонии, а также о готовящемся объявлении структур Навального экстремистскими организациями. Пользователи по-прежнему проявляли интерес к новостям о поддержке Навального в России и мире, но сами при этом, как уже говорилось, высказывались реже. (В Twitter ряд авторов выражали возмущение по поводу того, что СМИ, знаменитости и рядовые граждане на этот раз недостаточно активно включены в общественную кампанию по спасению Навального.)
Это, впрочем, не касалось TikTok, где новости в первую очередь служат поводом для личного высказывания автора. По форме и содержанию видеоролики TikTok в апреле не сильно отличаются от тех, что предшествовали зимнему митингу, разве что меньше стало сюжетов, связанных с дворцом в Геленджике.
В YouTube центральной темой новостной повестки видеоблогеров стал сам митинг, анонсированный командой Навального на 21 апреля.
Митинги. Тема предстоящего митинга (в оба периода) очень по-разному была представлена на исследуемых платформах. Общей чертой для всех медиа было почти полное отсутствие прямых призывов выйти на улицы, которые исходили бы от популярных блогеров, публичных персон и рядовых пользователей. Сложнее делать выводы по TikTok из-за большого числа удаленных видео по анализируемой теме (33 из 100 в первый период и 43 во второй)[2]. Оставшиеся видеоролики, связанные с митингом, имеют форму анонса события; советов тем, кто собирается идти; рассказа о собственной подготовке к акции; анимации с использованием кадров с других митингов; креатива на тему отношения правоохранителей к протестующим и т.д.
Прямые призывы участвовать в уличных акциях исходили почти исключительно от Навального и его соратников и распространялись через их аккаунты в новых медиа. Объем внимания к этим публикациям различался на проанализированных платформах. В первый период посты с призывами присутствуют на всех платформах новых медиа, но подавляющее большинство популярных публикаций, как уже было сказано, связано со сверкой позиций пользователей, с выяснением отношения друг друга и общественности к происходящему.
Во второй период собственно призывов также не много — много новостей о том, что митинг анонсирован и обсуждений предстоящего события. На общем фоне в этот период выделяется Telegram: призывы от команды Навального участвовать в митинге и сообщения о готовящейся акции занимают 15 позиций в первой двадцатке рейтинга.
Паблики и персоналии. В публичном пространстве новых медиа наиболее влиятельные паблики и блогеры представлены одновременно на разных платформах. Чаще всего они публикуют там одинаковые сообщения с небольшими поправками на аудиторию и технические особенности платформы. Больше всего повторяющегося контента – в Facebook и Instagram. Частично совпадают с ними по составу авторов и пабликов Twitter и Telegram и совсем немного — YouTube. Таким образом, эти платформы образуют единый сегмент публичного пространства, в котором через разные каналы повестку формируют одни и те же акторы. В ходе исследования было выявлено несколько групп акторов, которые пользовались наибольшим влиянием на этих платформах в рассматриваемые периоды:
1) средства массовой информации; чаще всего за новостями пользователи обращались к следующим СМИ: «Дождь»[3], «Медуза»[4], «Deutsche Welle на русском», «Радио Свобода»[5], «Настоящее время»[6], «МБХ медиа», «Russia Today», «Эхо Москвы», «Медиазона»[7];
2) соратники Навального, которые вели как свои личные аккаунты, так и паблики, связанные с разными структурами оппозиционера: ФБК[8], «Команда Навального», «Штаб»[9], Навальный LIVE и др.
3) популярные блогеры (Сталингулаг, «Голос Мордора», Варламов и др.), паблики («Усы Пескова», «Ёшкин крот», «Рифмы и панчи» и др.) и медийные личности (политики и политические активисты, писатели, общественные деятели, журналисты и др.).
LiveJournal и TikTok стоят особняком от других платформ. В рамках данного исследования у них не было выявлено совпадений популярных авторов и контента с другими платформами.
Выводы
Онлайн-поведение пользователей новых медиа в преддверии уличных протестов — важный источник информации о том, как формируется протестная повестка. Проведенное исследование показало, что накануне массовых митингов пользователи новых медиа проявляют повышенный интерес к реакции других на волнующие их события: интересуют мнения не только авторитетов, но и рядовых подписчиков аккаунта. Сведения, позволяющие судить о «климате мнений», для аудитории оказываются не менее важным, чем призывы к участию в митинге со стороны его организаторов. Очевидно, что фактором протестной активности будет коммуникация на тех платформах, где «климат мнений» склоняется в пользу протестной повестки. При этом по-прежнему непонятно, что именно определяет «климат мнений» на разных платформах: позиция популярных блогеров, чье мнение авторитетно для аудитории, или позиция аудитории, которая выбирает этих блогеров лидерами мнений? Насколько гибко мнение пользователей новых медиа и способен ли кто-то повлиять на него настолько, чтобы вывести людей на улицы? Существующие исследования свидетельствуют о том, что это очень сильно зависит от политического контекста, а значит, от ряда других факторов, влияющих на готовность граждан к политическому действию. Онлайн-поведение как фактор политического участия нуждается в дальнейшем изучении с учетом особенностей политического режима и текущего политического контекста.
[1] Под вовлеченностью понимается сумма различных взаимодействий пользователей с публикацией, включающая «лайки», репосты, комментарии.
[2] При этом сохранившиеся в сети (благодаря републикации другими ресурсами) видеоролики призывов не содержали.
[3] СМИ включено Минюстом РФ в реестр СМИ-иноагентов.
[4] СМИ включено Минюстом РФ в реестр СМИ-иноагентов.
[5] СМИ включено Минюстом РФ в реестр СМИ-иноагентов.
[6] СМИ включено Минюстом РФ в реестр СМИ-иноагентов.
[7] СМИ включено Минюстом РФ в реестр СМИ-иноагентов.
[8] Организация признана экстремистской и запрещена в РФ.
[9] Организация признана экстремистской и запрещена в РФ.
1. Кольцова О. Ю., Киркиж Э. А. Влияние интернета на участие в протестах // Полития. - 2016. − Т. 1. − № 80. − С. 90-110.
2. Ноэль-Нойман Э. Общественное мнение. Открытие спирали молчания. − Москва: Прогресс-Академия, 1996. − 352 с.
3. Пустовойт Ю.А. Мобилизационная повестка поколений в зеркале системы «IQBuzz» (опыт анализа протестов в сибирских городах) //Журнал политических исследований. − 2021. − Т. 5. − №2. − С. 102-116. DOI:https://doi.org/10.12737/2587-6295-2021-5-2-102-116.
4. Bodrunova S. S., Litvinenko A. A. New media and the political protest: The formation of a public counter-sphere in Russia, 2008-12. // Makarychev, A., Mommen, A. (Eds.), Russia’s changing economic and political regimes: The Putin years and afterwards: Routledge. - 2013. - P. 29-66.
5. Brantly A. F. From Cyberspace to Independence Square: Understanding the Impact of Social Media on Physical Protest Mobilization During Ukraine’s Euromaidan Revolution // Journal of Information Technology & Politics. - 2019. - Vol. 16. - Iss. 4. - P. 360-378. DOI:https://doi.org/10.1080/19331681.2019.1657047.
6. Breuer A, Landman T., Farquhar D. Social Media and Protest Mobilization: Evidence from the Tunisian Revolution // Democratization. - 2015. - Vol. 22. - Iss. 4. - P. 764-792. DOI:https://doi.org/10.1080/13510347.2014.885505.
7. Enikolopov R., Makarin A., Petrova M. Social media and protest participation: Evidence from Russia // Econometrica. - 2020. - Vol. 88. - Iss. 4. - P. 1479-1514. DOI:https://doi.org/10.2139/ssrn.2696236
8. Gonzalez-Bailon S., Borge-Holthoefer J., Moreno Y. Broadcasters and Hidden Influentials in Online Protest Diffusion // American Behavioral Scientist. - 2013. - Vol. 57. - Iss. 7. - P. 943-965. DOI:https://doi.org/10.1177/0002764213479371.
9. Kirkizh N., Koltsova O. Online news and protest participation in a political context: Evidence from self-reported cross-sectional data // Social Media and Society. - 2021. - Vol. 7. - Iss. 1. - P. 1-10. DOI:https://doi.org/10.1177/2056305120984456.
10. Lotan G., Graeff E., Ananny M., Gaffney D., Pearce L., Boyd D. The Revolutions Were Tweeted: Information Flows during the 2011 Tunisian and Egyptian Revolutions // International Journal of Communication. - 2011. - Vol. 5. - P. 1375-1405.
11. Tufekci Z., Wilson C. Social media and the decision to participate in political protest: Observations from Tahrir square // Journal of Communication. - 2012. - Vol. 62. - Iss. 2. - P. 363-379. DOI:https://doi.org/10.1111/j.1460-2466.2012.01629.x.
12. Wolfsfeld G., Segev E., Sheafer T. Social media and the Arab Spring: Politics comes first // International Journal of Press/Politics. - 2013. - Vol. 18. - Iss. 2. - P. 115-137. DOI:https://doi.org/10.1177/1940161212471716.
13. Yun S., Min H. Does social media promote participatory democracy? Evidence from South Korea’s presidential impeachment protests // Third World Quarterly. - 2020. - Vol. 41. - Iss. 12. - P. 2067-2086. DOIhttps://doi.org/10.1080/01436597.2020.1806708.
