Институт фиктивного банкротства в дореволюционном русском праве развивался по логике деления несостоятельности на форс-мажорную и виновную. Начало этому развитию было положено в нормах о торговой несостоятельности Русской Правды. Однако нормы раннего русского права еще не регулировали собственно ситуации, при которых должник укрывал имущество, умышленно создавая видимость своей несостоятельности. Задача настоящей работы проследить, на каком этапе в русском праве появляется реакция законодателя на неправомерные действия, совершаемые с целью сокрытия от кредиторов имущества и имитации форс-мажорного банкротства. Для этого автором проведен анализ норм Русской Правды, Судебника Ивана III, Соборного Уложения 1649 г., законов о банкротстве периода XVIII—XIX вв. В результате выявлено, что норма, регулирующая фиктивную несостоятельность, впервые обнаруживается только в XVII в., в Соборном Уложении. Появление данной нормы представляет собой закономерный процесс эволюции русского права от несостоятельности виновной, произошедшей вследствие непродуманных, часто неразумных действий купца, к несостоятельности умышленной, создающей видимость банкротства. Однако данное достижение развития русского права в дальнейшем не получило развития. Начиная с XVIII в., в период проведения петровских реформ, законодательство о банкротстве, испытав сильное влияние зарубежного права, утратило норму о фиктивной несостоятельности. И только с принятием в начале XX в. Уголовного Уложения категория фиктивного банкротства вновь появилась в российском законодательстве. Вывод: в раннефеодальном русском праве категория лжебанкротства развивалась вполне самостоятельно, поскольку какие-либо прямые аналоги в зарубежном законодательстве раннего периода Средневековья (варварских правдах, Эклоге) отсутствуют.
фиктивное банкротство, несостоятельность, лжебанкротство, форс-мажор, Русская Правда, Соборное Уложение, Судебник Ивана III, торговля.
No data
1. No data