К СТАТЬЕ В. РЮМ, Г. ВОЛОЩАК, Р. ШОР, Т.В. АЗИЗОВОЙ И СОАВТ. «ЭФФЕКТЫ ДОЗЫ И МОЩНОСТИ ДОЗЫ ИОНИЗИРУЮЩЕГО ИЗЛУЧЕНИЯ – ДИСКУССИЯ С ПОЗИЦИИ РАДИОЛОГИЧЕСКОЙ ЗАЩИТЫ»
Рубрики: ДИСКУССИЯ
Авторы:
Тип:
Статья
Страницы:
с 50
по 51
Статус:
Опубликован
Получено:
26.05.2017
Одобрено:
29.05.2017
Опубликовано:
29.05.2017
Язык материала:
русский
Аннотация (русский):
Проблема различной эффективности острого, фракционированного и протяженного (хронического, пролонгированного) облучения занимала исследователей медико-биологических последствий (“Health effects”) радиационного воздействия начиная с самых первых этапов развития радиобиологии, радиологии, радиационной эпидемиологии и радиационной медицины (см. в [1, 2]). На протяжении десятилетий было не раз обнаружено, что выход различного типа неблагоприятных последствий лучевой экспозиции снижается в зависимости от уровня (мощности) дозы, поскольку клетки имеют время на восстановление от сублетальных повреждений. Не раз были продемонстрированы также благоприятные (гормезисные) эффекты хронического облучения в эксперименте [3], хотя саму концепцию гормезиса для эпидемиологии ни НКДАР [4, 5], ни МКРЗ [6], ни BEIR [7, 8], не рассматривают как доказанную. В частности, НКАДР в сообщении 2006 г. оценивал риск учащения раков после облучения без учета фактора мощности дозы [4]. Несмотря на то, что сам факт влияния на биологические последствия радиационного воздействия фактора дозы и мощности дозы (DDREF) не подвергается сомнению, дискуссии о том, какую же мощность дозы считать «малой», а также о том, насколько учет фактора DDREF может влиять на оценки эпидемиологических рисков, ведутся уже давно. Так, в 1993 г. C.R. Muirhead с соавторами из NСRP (C.R. Muirhead входит также в МКРЗ и НКДАР) заключили, что «при применении фактора DDREF для целей радиационной защиты мощность дозы менее чем в 0,1 мГр/мин (но в течение воздействий не более 1 часа), и острое облучение в дозах менее 100 мГр могут рассматриваться как малые» [9]. Указанная величина (0,1 мГр/мин, но в течение не более 1 часа), которая основывается на тесте индукции опухолеобразования у животных [10, 11], с 1993 г. [10] и по настоящее время рассматривается НКДАР как наиболее приемлемая; во всяком случае, это значение упоминается в последнем драфте комитета от 17 апреля 2017 г. (A/AC.82/R.721), посвященном канецерогенным эффектам хронического облучения когорт человека. Если же рассматривать вопрос в ретроспективном плане, то НКДАР в свое время называл и другие критерии оценки малой мощности дозы, среди которых наиболее адекватным представляется критерий по полноте репарации ДНК (10–3 мГр/мин) [10, 11]. Вопрос об эпидемиологических аспектах использования фактора DDREF усложнился после проведения масштабных исследований частоты раков и лейкозов после хронических воздействий в объединенной когорте работников ядерной индустрии 15-ти стран (E. Cardis с соавторами, 2005–2008 [12–14]). Исходя из этих данных, НКДАР заключил, что прежняя величина DDREF (=2) для когорты работников ядерной индустрии «очень велика», и что «риск в этом случае при малых дозах должен быть оценен по линейной экстраполяции от риска для японской когорты пострадавших при атомных бомбардировках, без применения коэффициента DDREF; т.е., экстраполяция эквивалента использованию величины DDREF = 1» (из обсуждения в драфте Комитета по эффектам облучения с низкой мощностью дозы от 2012 г.; в 2006 г., как уже говорилось, НКДАР рассматривал риски радиационных раков без учета мощности дозы [4]). Не внес ясности в понимания сути и величины фактора DDREF и обширный опубликованный в 2006 г. доклад BEIR-VII [7, 8]. Согласно BEIR, указанный показатель зависит от накопленной дозы и колеблется от 1,5 до 3 для различных солидных раков в японской когорте и для различных экспериментальных моделей. Таким образом, пока отсутствует однозначно разделяемая всеми авторитетными международными организациями позиция относительно не только количественного, но даже качественного момента по учету фактора DDREF при оценке радиационных рисков. Поэтому в настоящее время НКДАР начал непосредственную работу над формированием своей официальной позиции относительно значимости этого фактора. В разрабатываемом документе, представленном на 64-ю сессию НКДАР (май – июнь 2017 г.; текущий номер документа A/AC.82/R.721(WM), сделана попытка на двух десятках страниц подробно рассмотреть все аспекты проблемы, начиная от ретроспективного изложения истории позиции комитета по вопросу (раздел «Evolution») до всех аргументов «за» и «против» исходя из нынешней базы накопленных данных. Аналогичную задачу мы видим и в представленном ниже переводе статьи большой интернациональной группы авторов, которая является результатом семинара на соответствующую тему, проведенного в г. Киото (Япония) в мае 2015 г. Весьма познавательной является первая часть статьи, в которой W. Ruhm представил все необходимые определения и исторический очерк по развитию как дифференциации эффектов хронического облучения от острого, так и концепции DDREF. Далее ряд исследователей рассмотрели аспекты проблемы на преимущественно радиобиологических объектах. Следует отметить, что столь широко радиобиологический аспект целесообразности использования DDREF на высоком уровне не рассматривался уже давно (к примеру, НКДАР намеренно отходит иной раз от использования радиобиологических данных при оценке рисков). И это делает приведенный ниже материал особенно ценным. Эпидемиологической части концепции на совещании, однако, тоже нашлось свое место. В результате представленный ниже синтез радиобиологии и эпидемиологии по теме DDREF наиболее полно отражает фундаментальные критерии доказательства причинности эффектов в медико-биологических исследованиях (свидетельства учащения на основе эпидемиологических данных с поверкой биологического правдоподобия выводов и выявления механизма путем эксперимента; критерии Хилла и др. [12–14]). О необходимости подобного синтеза авторитетные международные эксперты вновь заговорили в последние годы [15]. Следует сказать также несколько слов относительно перевода исходной статьи. Есть два типа перевода англоязычного научного текста. Первый – наиболее точно отражающий суть и наиболее близкий к оригиналу, во многом «калькированный», а второй – обработанный в литературном плане для придания наиболее привычного для русскоязычного читателя вида языковых оборотов. Можно спорить о преимуществах первого и второго; вероятно, это зависит от конкретного текста и поставленной задачи. В качестве примера почти полного калькирования исходных смыслов и терминов, без придания какого-либо литературного лоска, можно назвать столь важный документ, как перевод вводной части сообщений Международного агентства по изучению рака (МАИР; IARC) «Принципы, правила и процедуры, используемые МАИР при оценке риска канцерогенности для человека различных факторов». Этот перевод был осуществлен в 2007 г. для журнала «Вопросы онкологии» докт. мед. наук М.А. Забежинским [16]. Приведенный ниже материал относится скорее к первому типу научного перевода.
Проблема различной эффективности острого, фракционированного и протяженного (хронического, пролонгированного) облучения занимала исследователей медико-биологических последствий (“Health effects”) радиационного воздействия начиная с самых первых этапов развития радиобиологии, радиологии, радиационной эпидемиологии и радиационной медицины (см. в [1, 2]). На протяжении десятилетий было не раз обнаружено, что выход различного типа неблагоприятных последствий лучевой экспозиции снижается в зависимости от уровня (мощности) дозы, поскольку клетки имеют время на восстановление от сублетальных повреждений. Не раз были продемонстрированы также благоприятные (гормезисные) эффекты хронического облучения в эксперименте [3], хотя саму концепцию гормезиса для эпидемиологии ни НКДАР [4, 5], ни МКРЗ [6], ни BEIR [7, 8], не рассматривают как доказанную. В частности, НКАДР в сообщении 2006 г. оценивал риск учащения раков после облучения без учета фактора мощности дозы [4]. Несмотря на то, что сам факт влияния на биологические последствия радиационного воздействия фактора дозы и мощности дозы (DDREF) не подвергается сомнению, дискуссии о том, какую же мощность дозы считать «малой», а также о том, насколько учет фактора DDREF может влиять на оценки эпидемиологических рисков, ведутся уже давно. Так, в 1993 г. C.R. Muirhead с соавторами из NСRP (C.R. Muirhead входит также в МКРЗ и НКДАР) заключили, что «при применении фактора DDREF для целей радиационной защиты мощность дозы менее чем в 0,1 мГр/мин (но в течение воздействий не более 1 часа), и острое облучение в дозах менее 100 мГр могут рассматриваться как малые» [9]. Указанная величина (0,1 мГр/мин, но в течение не более 1 часа), которая основывается на тесте индукции опухолеобразования у животных [10, 11], с 1993 г. [10] и по настоящее время рассматривается НКДАР как наиболее приемлемая; во всяком случае, это значение упоминается в последнем драфте комитета от 17 апреля 2017 г. (A/AC.82/R.721), посвященном канецерогенным эффектам хронического облучения когорт человека. Если же рассматривать вопрос в ретроспективном плане, то НКДАР в свое время называл и другие критерии оценки малой мощности дозы, среди которых наиболее адекватным представляется критерий по полноте репарации ДНК (10–3 мГр/мин) [10, 11]. Вопрос об эпидемиологических аспектах использования фактора DDREF усложнился после проведения масштабных исследований частоты раков и лейкозов после хронических воздействий в объединенной когорте работников ядерной индустрии 15-ти стран (E. Cardis с соавторами, 2005–2008 [12–14]). Исходя из этих данных, НКДАР заключил, что прежняя величина DDREF (=2) для когорты работников ядерной индустрии «очень велика», и что «риск в этом случае при малых дозах должен быть оценен по линейной экстраполяции от риска для японской когорты пострадавших при атомных бомбардировках, без применения коэффициента DDREF; т.е., экстраполяция эквивалента использованию величины DDREF = 1» (из обсуждения в драфте Комитета по эффектам облучения с низкой мощностью дозы от 2012 г.; в 2006 г., как уже говорилось, НКДАР рассматривал риски радиационных раков без учета мощности дозы [4]). Не внес ясности в понимания сути и величины фактора DDREF и обширный опубликованный в 2006 г. доклад BEIR-VII [7, 8]. Согласно BEIR, указанный показатель зависит от накопленной дозы и колеблется от 1,5 до 3 для различных солидных раков в японской когорте и для различных экспериментальных моделей. Таким образом, пока отсутствует однозначно разделяемая всеми авторитетными международными организациями позиция относительно не только количественного, но даже качественного момента по учету фактора DDREF при оценке радиационных рисков. Поэтому в настоящее время НКДАР начал непосредственную работу над формированием своей официальной позиции относительно значимости этого фактора. В разрабатываемом документе, представленном на 64-ю сессию НКДАР (май – июнь 2017 г.; текущий номер документа A/AC.82/R.721(WM), сделана попытка на двух десятках страниц подробно рассмотреть все аспекты проблемы, начиная от ретроспективного изложения истории позиции комитета по вопросу (раздел «Evolution») до всех аргументов «за» и «против» исходя из нынешней базы накопленных данных. Аналогичную задачу мы видим и в представленном ниже переводе статьи большой интернациональной группы авторов, которая является результатом семинара на соответствующую тему, проведенного в г. Киото (Япония) в мае 2015 г. Весьма познавательной является первая часть статьи, в которой W. Ruhm представил все необходимые определения и исторический очерк по развитию как дифференциации эффектов хронического облучения от острого, так и концепции DDREF. Далее ряд исследователей рассмотрели аспекты проблемы на преимущественно радиобиологических объектах. Следует отметить, что столь широко радиобиологический аспект целесообразности использования DDREF на высоком уровне не рассматривался уже давно (к примеру, НКДАР намеренно отходит иной раз от использования радиобиологических данных при оценке рисков). И это делает приведенный ниже материал особенно ценным. Эпидемиологической части концепции на совещании, однако, тоже нашлось свое место. В результате представленный ниже синтез радиобиологии и эпидемиологии по теме DDREF наиболее полно отражает фундаментальные критерии доказательства причинности эффектов в медико-биологических исследованиях (свидетельства учащения на основе эпидемиологических данных с поверкой биологического правдоподобия выводов и выявления механизма путем эксперимента; критерии Хилла и др. [12–14]). О необходимости подобного синтеза авторитетные международные эксперты вновь заговорили в последние годы [15]. Следует сказать также несколько слов относительно перевода исходной статьи. Есть два типа перевода англоязычного научного текста. Первый – наиболее точно отражающий суть и наиболее близкий к оригиналу, во многом «калькированный», а второй – обработанный в литературном плане для придания наиболее привычного для русскоязычного читателя вида языковых оборотов. Можно спорить о преимуществах первого и второго; вероятно, это зависит от конкретного текста и поставленной задачи. В качестве примера почти полного калькирования исходных смыслов и терминов, без придания какого-либо литературного лоска, можно назвать столь важный документ, как перевод вводной части сообщений Международного агентства по изучению рака (МАИР; IARC) «Принципы, правила и процедуры, используемые МАИР при оценке риска канцерогенности для человека различных факторов». Этот перевод был осуществлен в 2007 г. для журнала «Вопросы онкологии» докт. мед. наук М.А. Забежинским [16]. Приведенный ниже материал относится скорее к первому типу научного перевода.
Приведенный ниже материал относится скорее к первому типу научного перевода.
1. UNSCEAR 1958. Report to the General Assembly, with Scientific Annexes. Annex G. Mammalian somatic effects. - New York, 1958. P. 153-171.
2. Ярмоненко С.П. Радиобиология человека и животных. - М.: Высш. школа, 1977. 368 с.
3. Кузин А.М. Радиационный гормезис. В кн.: Радиационная медицина. Под общ. ред. акад. РАМН Л.А. Ильина. Т. 1. Теоретические основы радиационной медицины. - М.: Изд. АТ. 2004. С. 861-871.
4. United Nations. UNSCEAR 2006. Report to the General Assembly, with Scientific Annexes. Annex A. Epidemiological studies of radiation and cancer. United Nations. New York, 2008. P. 17-322.
5. UNSCEAR 2012. Report to the General Assembly, with Scientific Annexes. Annex A. Attributing health effects to ionizing radiation exposure and inferring risks. United Nations. New York. 2015. 86 p.
6. ICRP Publication 99. Low-dose Extrapolation of Radiation-related Cancer Risk. Annals of the ICRP. Ed. by J. Valentin. Amsterdam - New-York: Elsevier, 2006. 147 p.
7. BEIR VII Report 2006. Phase 2. Health Risks from Exposure to Low Levels of Ionizing Radiation. Committee to Assess Health Risks from Exposure to Low Levels of Ionizing Radiation, National Research Council. (http://www.nap.edu/catalog/11340.html. Дата обращения 1.02.2015.)
8. Dauer L.T., Brooks A.L., Hoel D.G. et al. Review and evaluation of updated researches on the health effects associated with low-dose ionizing radiation // Radiat. Prot. Dosim. 2010. 140. № 2. P. 103-136. (Дополнение к BEIR-VII.)
9. Muirhead C.R., Cox R., Stather J.W. et al. Estimates of late radiation risks to the UK population // Doc. NRBP. 1993. 4. P. 13-157.
