с 01.01.2015 по настоящее время
Москва, г. Москва и Московская область, Россия
В статье представлен сравнительный анализ трудовой этики протестантизма и старообрядчества, выявлены их принципиальные различия.
этика, этика предпринимательства, трудовая этика, протестантизм, старообрядчество.
Старообрядческое предпринимательство интересно как самостоятельное целостное явление хозяйственной жизни России и как определенный мировой исторический опыт хозяйственной жизни, опыт выстраивания предпринимательской деятельности, основанный на самобытном русском мировоззрении и определенных конфессиональных ценностях. Старообрядческое предпринимательство смогло предъявить в начале XX столетия свои пути модернизации страны и определенную социально-этическую модель построения русского капитализма, основанного на российском корпоративном духе, идеалах общины и домохозяйства.
Особенно актуален этот опыт для современной России, так как, по сути, духовно-нравственные основы мировоззрения россиян, трудовая этика и этика предпринимательства оказались неготовыми к введению западных установок бизнеса. Если на Западе эти схемы появились, выросли и окрепли органически, то в России они не могут укорениться по своей природе.
Поэтому на старообрядчество как на самобытное и яркое явление социально-экономической истории России обращают внимание многие исследователи [2–12 и др.], которые справедливо отметили характерные черты старообрядческого предпринимательства, в частности, общинная организация производства.
Однако многие из исследователей считают, что причина успешности старообрядческого предпринимательства – в неком «русском» протестантизме. Ссылаясь на работы М. Вебера (в первую очередь «Протестантская этика и дух капитализма») ряд ученых утверждает, что старообрядцам был свойствен чисто пуританский подход к миру, пуританское трудолюбие и «стяжание». А отсюда якобы и хозяйственный успех [14]. Идея, вероятно, такова: если все мы станем пуританами, то экономическое процветание нам будет обеспечено. Но реалии хозяйственной практики в России и предпринимательские установки староверов принципиально несопоставимы с протестантскими. Хотя на первый взгляд и кажется очевидным их тождество.
В самом деле, старообрядчество, подобно протестантизму в странах Западной Европы, оказало значительное влияние на формирование капиталистических элементов в экономике России. Крупные старообрядческие общины стали центрами накопления капиталов, предпринимательство развивалось в среде староверов активнее, чем в среде традиционного вероисповедания, использование наемного труда также было намного шире и т.д. [13].
Да и в быту старообрядцы, как и пуритане, придерживались аскетизма, не выпячивали свое богатство. Русские крестьяне зачастую присоединялись к старообрядчеству сугубо по экономическим причинам, как это происходило и с бюргерами-баптистами в Германии. В России старовер, а в Германии, например, баптист могли рассчитывать на кредиты и поддержку своих богатых единоверцев. Старообрядческие и протестантские сообщества являлись для своих членов как бы финансирующими кассами [подробнее см. 13]. «Протестантский дух» способствовал развитию важных для становления капитализма западного образца личностных качеств – способности человека к концентрированному мышлению, чувства долга и ответственности, хозяйственности, трезвого самообладания и умеренности, сдержанности и скромности. Вроде бы, те же качества мы видим и у старообрядцев. И в итоге, при сопоставлении, у многих исследователей сразу же возникают аналогии, которые кажутся явными, очевидными и порой бесспорными. Но это только поверхностное восприятие, видимая часть айсберга, а под ней – коренные, глубинные отличия, на которые обратила внимание Е.Н. Титова.
Главное из этих отличий заключается в том, что «протестантский дух» давал мощный импульс формированию в западном мировоззрении хозяйственного эгоизма, негативизма по отношению к бедному, способствовал внутреннему, духовному расслоению общества на «грешных бедных» и «богатых святых». Ничего подобного и в помине нет в старообрядчестве. Напротив, социальная ответственность капитала перед обществом как основополагающий принцип, забота о бедных и т.п.
Дело в том, что в религиозных установках протестантизма четко зафиксированы положения, способствовавшие формированию в западном менталитете жесткого индивидуализма и отчужденности человеческой личности. Так, в третьей главе Вестминстерского исповедания веры написано следующее: «По установлению Божию, для явления славы Его, одни люди и ангелы предопределены к вечной жизни, другие предназначены к вечной смерти» [1]. Доказательством избранности протестанты полагают устойчивость веры и успех в земных делах, прежде всего, предпринимательстве и накоплении. Появляется понятие «профессиональная деятельность», в ходе которой последовательно и методично воспитывается добродетель. И в этом воспитании происходит так называемое испытание избранности. Как следствие добросовестно выполненного профессионального долга – богатство, которое и морально, и оправданно. Более того, предписано. Приобретательство через протестантскую этику освобождалось от ограничения, превращалось не просто в законное, но и в угодное Богу занятие.
Постулаты протестантизма создавали у верующего уверенность в том, что неравное распределение земных благ – дело божественного провидения. Бог преследует свои тайные, неизвестные человеку (порой предстающие бесчеловечными), цели. Это создавало прецедент для надменности, для складывания особой «аристократии, богатых святых», от века предопределенных Богом к спасению. Помогать же предопределенному к погибели, значит, нарушать Божественное устройство. Отсюда душевная жестокость и жесткость к отверженному и бедному. Пропасть эта глубоко вошла в социальную и экономическую жизнь Запада. Пришла она и к нам, в начале 90-х и ярко окрасила нашу социальную жизнь в настоящее время.
Какой же «хозяйственный дух» вырисовывается на старообрядческой, или «древлеправославной», конфессиональной основе?
Во-первых, старообрядчество – вовсе не новая религия. Это православие. Если не вдаваться в детальные, тонкие богословские споры, то можно увидеть, что старообрядчество принципиально неразделимо с православием. У них единая мировоззренческая и догматическая основы, подтверждаемые Священным Писанием и Священным Преданием. Староверие остается на догматической основе православия, с его превалированием «горнего» над «здешним», духовного над мирским. А в отношении к экономическим вопросам оно и вовсе не выходит за рамки православия, напротив, более строго хранит «старину», заповеданные отцами принципы жизни и хозяйствования, регламентируемые еще в Домострое. Можно утверждать, что старообрядчество практически реализовало, а в некоторых аспектах и развило собственно православную хозяйственную этику. Тогда как традиционное православие в Синодальный период частично отходит от своих канонов, что подтверждают и иконопись, и храмовое строительство, и богословское образование XVIII – начала XX в. Скорее, традиционное православие той эпохи сделало «пропротестансткий» крен. Только поэтому мы наблюдаем значительную разницу и в отношении к труду, и в отношении к предпринимательству среди староверов и среди представителей официальной церкви. Но это разница не проистекает из принципиальных отличий старообрядчества и православия и не означает, что староверие – это некое «новое пропротестантское религиозное мышление». Если посмотреть на протестантский догмат о предопределении с точки зрения православия, его вполне можно охарактеризовать как «прелесть бесовскую», как некую «бесовскую одержимость». Именно «одержимым бесом» считается в православии тот, кто возводит себя в ранг «святых», кто стремится к подобной святости «трудоголиков» – аскетов, при этом собирающих в свои закрома несметные богатства, кои «не веси кому оставиши».
С точки зрения православия все люди призваны к святости. Нет, и не может быть от века избранных к праведности и к погибели. Только сам человек, своим личным выбором решает, где его место – с Богом или без Него. Богу же дорога каждая личность. Только далеко не каждый человек приготовляет себя теми самыми «брачными одеждами», не каждый отвечает на этот призыв к святой жизни. То есть проблема в самом человеке. И только в нем. Источник любой общественной несправедливости – недостаток любви в человеке, только он порождает всю человеческую неправду и в плане личном, и в плане социально-экономическом. Поэтому существует лишь одна социальная проблема, являющаяся в то же время личной проблемой каждого члена общества. Проблема эта, по существу, своей одновременно есть цель жизни верующего. Обозначить ее можно как «стяжание любви». Отсюда и социальный идеал – идеал единства в любви. Если любовь – это цель и смысл жизни, то недостаток любви и есть единственная этическая, социальная и, как следствие, экономическая проблема. Социально-хозяйственные проблемы реальной повседневности проистекают по вине человека, и только от человека, по причине отсутствия любви. И на этой парадигме выстраивалась вся хозяйственная этика русского мира. В том числе (и особенно) старообрядческая. Старообрядчество выросло в реалиях русской действительности, впитало в себя ее. Это пример некоей хозяйственной самоорганизации русского человека. Не формировалось и могло формироваться в среде староверов, да и в дореволюционной России в целом, то удручающее отношение к бедному, тот хозяйственный эгоизм, который так показательно характеризует западный капитализм и который такие своеобразные инверсионные гримасы привнес в современную российскую хозяйственную жизнь и в деловую этику современного российского предпринимателя. На старообрядческих предприятиях было принято широкое социальное обеспечение подчиненных. К ним относились совсем не как к товару. Примечательно, что масштабами проводимых социальных мероприятий староверы – владельцы мануфактур и фабрик превосходили и предвосхищали нормы обязательных рекомендаций власти. В обязательную структуру предприятий входили фабричные поселки, которые включали больницы, школы, богадельни, детские ясли, бани и другие социально необходимые учреждения, постройки. Выплачивались различные пособия (в том числе и в результате несчастных случаев, причем этот вид пособий выплачивался раньше принятия российского закона от 2 июня 1903 г. «О вознаграждении потерпевших вследствие несчастных случаев рабочих и служащих»), учреждались сберегательные ссудные кассы (например, знаменитые кассы «невест»), организовывалось снабжение товарами первой необходимости, строилось жилье для рабочих и служащих и т.п. Высокая заработная плата на предприятиях была гарантом социального мира и кадровой стабильности [13].
О такой любви западный «дух капитализма» совсем забыл, как следствие, и об ответственности каждого человека – от нищего до государя – как перед Богом, так и друг другом. Старообрядцы об этом недвусмысленно говорят: богатство должно служить развитию общества, промышленности, науки. Поэтому в жизни старообрядческих общин акцент делался не на личное накопление, а на увеличение общественного богатства. Это понятие в протестантской этике практически отсутствует. Интересный пример в этом отношении демонстрирует Тимофей Васильевич Прохоров – владелец Трехгорной мануфактуры, отправившись в поездку по Волге для получения долгов. Там он заболел и всю зиму прожил в Саратове, где обратил внимание на дешевизну подсолнечного масла. У него родилась идея использовать масло в производстве мыла, идентичного с марсельским (французским). Первые опыты удались. Т.В. Прохоров мог бы использовать исключительно для себя свое изобретение, хранить в тайне «секреты изготовления» и тем самым немало обогатиться. Но он первым делом докладывает в Департамент Мануфактур и внутренней торговли о своем изобретении, делает его достоянием общественности и предлагает использовать для государственного блага. Другой вопрос, что российская чиновничья бюрократия, как водится, «закопала» и этот доклад, и все последующие. Так, и по сей день продолжает «закапывать» все и вся…
Во-вторых, «протестантский дух» вел и постепенно привел западное общество к постепенному «обмирщению» жизни, ее рационализации. Старообрядчество, напротив, демонстрировало не обмирщение, а «одухотворение» всей жизни (во всяком случае, стремление к нему), стирание грани между монастырем и миром. Староверческие скиты и общины вели напряженную, интенсивную, практически монашескую религиозную жизнь. А ведь хозяйственные успехи древних русских монастырей известны. Русский монах (впоследствии и рядовой старообрядец) был всегда грамотнее и хозяйственнее простого крестьянина, обычного обывателя.
Наконец, в-третьих, в вопросе схожести протестантского понимания профессиональной деятельности и старообрядческого отношения к труду и предпринимательству налицо коренные отличия. Да, и протестантизму, и староверию свойственно сакральное, священное отношение к труду. Но сакральное отношение к труду у старообрядцев иное, и оно также находится в русле всей древнерусской традиции, истоки которой в православном мировоззрении. Суть ее заключается в следующих положениях: смысл человеческого труда – в творческом раскрытии личности. Труд – вовсе не тяжкая и суровая обязанность, а дар творчества. Потому он не может быть направлен на служение эгоистическим интересам личности или человеческих обществ, а также для доказательства своей «избранности» и «святости». Материальная выгода хотя и необходима, и признается, но она вторична. Первична личность и единство личностей. Именно поэтому и не может личный труд являться товаром, подлежащим рыночному обмену, служить доказательством своей личной избранности, своей «святости». Свят только Бог. Человек уподобляется Богу в творческом труде и через труд совершенствуется. Подобное отношение к труду мы видим в среде предпринимателей-староверов в XIX – начале XX в.
Таким образом, староверие и протестантизм несли в себе две разные хозяйственные схемы и дали два разных «образца капитализма» – западный, сформированный под влиянием установок протестантизма, и российский, основанный на традиционных православных ценностях.
1. Вестминстерское исповедание веры [Текст] / под ред. Владимира Лоцманова. Первое издание, 1995 // Reformation Christian Ministries. Geoffrey W. Donnan.
2. Керов В.В. Формирование старообрядческой концепции «труда благого» в конце XVII - начале XVIII в. К вопросу о конфессионально-этических факторах старообрядческого предпринимательства [Текст] / В.В. Керов // Старообрядчество. История, традиции, современность. - Вып. 5. - М., 1995. - С. 36-47.
3. Керов В.В. Явление новой, а не древней жизни [Текст] / В.В. Керов // Старообрядец. - 2002. - № 24.
4. Керов В.В. Конфессионально-этические факторы старообрядческого предпринимательства в России в конце XVII-XIX вв. [Текст]: дис....д-ра ист. наук / В.В. Керов. - М., 2004.
5. Керов В.В. Эсхатология старообрядчества и новая хозяйственная этика [Текст] / В.В. Керов // Старообрядчество в России (XVII-XX века). - Вып. 3. - М., 2004. - С. 419.
6. Расков Д.Е. Традиции и новации в экономической культуре русского старообрядчества [Текст] / Д.Е. Расков // Гуманитарные науки. - 1999. - № 1. - С. 98-106.
7. Расков Д.Е. Хозяйственная жизнь русского старообрядчества: новаторство в рамках традиций [Текст] / Д.Е. Расков // Вестник СПбГУ. Сер. 5. - 1999. - Вып. 3. - С. 61-71.
8. Расков Д.Е. Старообрядческое предпринимательство в экономике России (на примере московской промышленности XIX века) [Текст] / Д.Е. Расков // Экономическая история России: проблемы, поиски, решения: Ежегодник. - М. - Волгоград, 2001. - Вып. 3. - С. 404-427.
9. Расков Д.Е. Купцы-староверы в экономике Санкт-Петербурга [Текст] / Д.Е. Расков // Старообрядчество: история, культура, современность. - 2000. - № 8. - С. 53-57.
10. Расков Д.Е. Новые сведения о московских старообрядцах-предпринимателях [Текст] / Д.Е. Расков // Старообрядчество: история, культура, современность. - М., 2002. - С. 8-91; Старообрядчество и русский капитализм: динамика и противоречия [Текст] / Д.Е. Расков // Экономическая история России: проблемы поиски, решения. Ежегодник. - М. - Волгоград, 2002. - Вып. 4. - С. 423-434.
11. Расков Д.Е. Роль купцов-старообрядцев в развитии текстильной промышленности (по материалам Московской губернии) [Текст] / Д.Е. Расков // Старообрядчество в России (XVII-XX века). - М., 2004. - Вып. 3. - С. 434-467.
12. Расков Д.Е. Старообрядческое предпринимательство в экономике России в конце XVIII-XIX вв.: Неоинституциональный подход [Текст]: дис....канд. экон. наук / Д.Е. Расков. - СПб., 2000; Экономические институты Старообрядчества. - СПб., 2012.
13. Титова Е.Н. Идеология старообрядческого предпринимательства XVIII - нач. XX вв. [Текст] / Е.Н. Титова. - М.: ИНФРА-М, 2017.
14. Янина М. Старообрядческая этика и дух капитализма [Электронный ресурс] / М. Янина. - URL: http://trv-science.ru/2014/07/01/staroobryadcheskaya-ehtika-i-dukh-kapitalizma/#respond
