Moscow, Moscow, Russian Federation
The purpose of this article is to study the spiritual controllers of the political life of modern Russian society, exposed as parts of the mechanism for maintaining political order. The author pays special attention to three regulators of society's political life: the value-orientation, normative-practical and control and recovery (the political values, norms and sanctions). Based on the results of nationwide public opinion surveys, the author comes to the conclusion about the lack of unity in the Russian political consciousness on a number of critical issues that weaken the effectiveness of the regulators of society's political life. The Russians consider democracy as value but limit its national specificity and do not interpret as electoral procedures, as of a just social order. The thirst for justice imply a specific attitude of Russian citizens to fulfill social and political norms. The Russians are poorly versed in the laws and want to live beyond him, and in "truth". At the same time in society (mainly among youth) observed erosion of moral norms. Control and restoration component of the mechanism of ensuring political order is also linked to subjectively understood by the population justice. Citizens of Russia require tougher negative sanctions against terrorists, extremists, corrupt officials and the "Golden youth", considering them the main enemies of public order.
political order, political life, regulators, political life, political values, political norms, social sanctions, political consciousness of the society.
Бросающаяся в глаза разбалансированность однополярной системы международных отношений, снижение внутриполитической стабильности в странах Европы в связи с миграционным кризисом неожиданно актуализировали вопрос о механизме поддержания политического порядка в социуме.
Особую роль в этом механизме играют духовные регуляторы политической жизни общества. Эту роль сложно переоценить [1]. Нерегулируемость поведения индивидов, их непредсказуемость в отношениях друг с другом имели бы следствием бесконечные и неразрешимые конфликты, «войну всех против всех», по выражению Т. Гоббса. Таким образом, духовные регуляторы являются фундаментом политической стабильности обществе. Их отсутствие или ослабление ведет к беспорядкам, социальному раздору и смуте.
Одним из первых внимание на важность духовных регуляторов для функционирования социальной системы обратил американский социолог Т. Парсонс. Характеризуя политику, исследователь отмечал, что ни одна крупная социальная система не может выжить, если распространенные социальные нормы не будут носить обязательного характера, если не будет существовать система негативных санкций по отношению к нарушителям порядка. Отсюда ученый вывел необходимость использования принуждения, являющегося главным атрибутом политической подсистемы [16, с. 30-32].
Современные исследователи выделяют три компонента механизма обеспечения политического порядка: ценностно-ориентационный, нормативно-практический и контрольно-восстановительный. Ценностно-ориентационный компонент представляет собой «центр управления» поведением и включает общественно одобряемые цели, идеалы и устремления индивидов; нормативно-практический компонент отвечает за регуляцию реальных действий индивидов путем указания на социально одобряемые образцы поведения; контрольно-восстановительный компонент выполняет функцию внешнего отслеживания и реагирования на конкретные действия индивида: поощрение за действия, признанные общественно полезными или наказание за поступки, трактуемые общностью как социально опасные [13, с. 403]. Иначе говоря, в качестве трех важнейших духовных регуляторов политических отношений в обществе выступают политические и социальные ценности, нормы и санкции.
Политическими ценностями именуют абстрактные и устойчивые представления о значимости каких-либо объектов или явлений для общественно-политической жизни, определяющих стратегическую направленность действий индивидов.
Важнейшей политической ценностью, определяющей тип взаимодействий людей, является политическая власть. Как демонстрируют исследования Института социологии РАН, доля граждан, желающих обладать превосходством над другими, невелика. При наличии альтернативы: либо спокойная совесть и душевная гармония, либо доступ к власти и возможность оказывать влияние на других, первый вариант выбирает 85% россиян, а второй – 14%. Иначе говоря, большинство граждан отвергает несимметричные взаимоотношения, предпочитая им равенство сторон. Однако, вопреки сложившемуся стереотипу, граждане выбирают равенство возможностей, а не доходов и положения (60% против 38%) [5, с.148].
В этой связи неудивительным выглядит то, что большинство россиян отдают предпочтение политической системе, призванной обеспечить такое равенство возможностей – демократии. В том, что народовластие нужно, уверено большинство граждан (62%). Противоположного мнения придерживается лишь 24%. Вместе с тем, саму демократию россияне видят по-разному: большинство считает, что она должна быть особой, «соответствующей национальным традициям и специфике страны» (55%). Однако имеются и сторонники других моделей: советской (15%) и западной (13%) [14, с. 41]. Но, несмотря на разноголосицу, демократия все же представляется большинству граждан крупным завоеванием последних десятилетий и несомненной ценностью.
Демократия как равноправие оказывается в общественном сознании неразрывно связанной с еще одним значимым феноменом – вопросом социальной справедливости [22, с. 283-284]. Но, выбирая между порядком и демократией, граждане нашей страны отдают предпочтение первому. Согласно опросам ВЦИОМ, 71 % россиян считают, что порядок (политическая и экономическая стабильность, строгая законность и т.п.) важнее неукоснительного соблюдения демократических принципов (свободы слова, печати, вероисповедания и пр.) [17]. Таким образом, предложенная американским исследователем Р. Инглхартом методика выявления доминирующего ценностного типа на основании выбора между свободой и порядком (первый выбор свидетельствует о приверженности постматериальным ценностям, второй – материальным), позволяет утверждать: в России преобладают материалисты [3, с. 57; 6, с. 192; 21, с. 221-222].
Вынужденный материализм российских граждан, нацеленных заботиться о пропитании себя и своих детей, порождает эрозию коллективизма как архетипической ценности. Комментируя тезис о российском патернализме, будто бы мешающем реализации либеральных проектов в стране, директор Института экономики РАН Р.С. Гринбернг отмечает: «На самом деле, никакого патернализма не существует… Если посмотрите статистику, то увидите, что Россия – самое либертарианское государство из всех нормальных. Если есть какой-нибудь патернализм, то он присутствует только в элите российского общества. Я иногда полушутя называю наше общество анархо-феодальным. В том смысле, что 80% руководствуются принципом «спасайся, кто может». Здесь просто даже речи не может идти о каком-то патернализме, и что кто-то сидит и ждет, пока ему государство что-то сделает» [20]. Парадоксально, но именно индивидуализм большинства граждан, их сосредоточенность на вопросах выживания, становится главным препятствием распространения в России либеральных постматериалистических ценностей. В условиях отсутствия уверенности в завтрашнем дне ценности свободы слова, собраний и печати и т.п. отходят на второй план перед необходимостью выживания.
Конкретным выражением политических ценностей общества, их «стражником» выступают социально-политические нормы – общепризнанные правила, образцы и стандарты политической деятельности, призванные обеспечивать упорядоченность, устойчивость и стабильность политической жизни общества, социальных групп и индивидов.
Как демонстрируют социологические исследования, значительная часть граждан России являются приверженцами демократических норм и процедур: 52% считают важными выборы, 57% – митинги и демонстрации. Однако немало и скептиков. Так, около трети россиян полагает, что власть должна быть сосредоточена в одних руках, выборы не нужны, а уличные митинги в случае возникновения беспорядков нужно запрещать. 27% респондентов полагает, что у них нет возможности влиять на принимаемые политические решения, а 62% уверены, что выборы не изменят их жизнь к лучшему [15, с. 31, 45, 95, 118, 128].
Но, несмотря на выбор в пользу демократии, значительная часть российских граждан плохо знает свои права и обязанности. По подсчетам ВЦИОМ, в
Тезис о том, что россияне обладают обостренным чувством социальной справедливости, в полной мере подтверждает их отношение к юридическим нормам. Значительная часть общества не верит, что законы одинаковы для всех. По данным исследователя Ю. Красильниковой, 49% молодых россиян считают, что «законы надо соблюдать, но только если это делают и сами представители органов власти». Доля молодежи, имеющей установку на беспрекословное соблюдение норм права, не превышает 35% [9, с. 122].
Тем не менее, общество по большей части соблюдает нормы, т.е. говоря языком системного анализа, в целом «оказывает поддержку политической системе» (см. табл. 1).
Таблица 1
В какой мере граждане России сейчас выполняют свои обязанности перед государством (соблюдают законы, платят налоги и т.п.)? Данные в %.
|
|
1998 |
2001 |
2006 |
2010 |
2013 |
2016 |
|
В полной мере выполняют |
4 |
6 |
7 |
6 |
10 |
10 |
|
По большей части выполняют |
15 |
33 |
30 |
33 |
33 |
39 |
|
Сколько выполняют, столько и не выполняют |
36 |
38 |
38 |
40 |
35 |
33 |
|
По большей части не выполняют |
31 |
16 |
19 |
15 |
15 |
12 |
|
Совершенно не выполняют |
9 |
3 |
4 |
2 |
2 |
1 |
|
Затруднились ответить |
5 |
5 |
4 |
4 |
5 |
5 |
Источник: [15, с. 52]
Впрочем, правовые нормы не является единственным регулятором социальных и политических взаимоотношений. Не менее важны для политических взаимоотношений неписанные морально-нравственные нормы. Здесь, впрочем, ситуация выглядит неоднозначно. По признанию самих россиян, по сравнению с недавним прошлым, сограждане стали более циничными (так полагают 54% опрошенных против 14%), менее честными (66% против 9%), доброжелательными (63% против 11%), искренними (63% против 9%), бескорыстными (67% против 8%). Скорее ослабли, считают россияне, такие качества как взаимное доверие (65% против 9%) и верность товарищам (49% против 12%). В общем и целом, более половины респондентов отмечает ухудшение морально-нравственного климата в обществе и надеется, что исправить ситуацию поможет государство (так полагают 63% респондентов в группе 18–24 лет и 82% в группе «60+») [12].
Эти данные подтверждают и более поздние исследования Института социологии РАН. Так, доля противников использования обмана, ради достижения своих целей, составляет всего только 56% респондентов; дачи взятки – 65%; уклонения от налогов – 73%. При этом самое печальное что, среди российской молодежи эти показатели еще ниже: доля противников обмана составляет 38–39%; дачи взятки – 54–57%; уклонения от уплаты налогов – 66–70% [5, с. 215].
На основании вышеизложенного мы можем констатировать правильность мнения ряда исследователей о том, что главными регуляторами жизни россиян является не объективно существующий закон, а субъективно понимаемая «правда» [2, с. 255]. Законов россияне либо не знают, либо не верят в их исполнение. Однако и понятие «правда», трактуемое, прежде всего, как справедливость, с течением времени все более и более девальвируется, так же, как и другие нормы морали и нравственности. Потерю последних общество переживает крайне болезненно, считая это серьезнейшей проблемой последних тридцати лет.
Соотношение социальных ценностей и норм является одним из важнейших вопросов в современной политической социологии. Комбинация принятия/отторжения общественных целей и признания/не признания социальных норм (способов) их достижения, позволил американскому социологу Р. Мертону выделить пять моделей поведения граждан (см. табл. 2).
Таблица 2
Модели поведения граждан по Р. Мертону
|
Модель |
Принятие общественных целей |
Принятие общественных норм-средств их достижения |
|
Конформизм |
+ |
+ |
|
Инновация |
+ |
– |
|
Ритуализм |
– |
+ |
|
Ретритизм |
– |
– |
|
Мятеж |
– / +* |
– / +* |
* Отторжение традиционных целей и средств и принятие альтернативных
Источник: [11]
Конформизм характеризуется полным признанием и целей, и средств их достижения. Примером конформиста является лояльный и законопослушный гражданин, который добивается одобряемых обществом целей (например, доступа к властным позициям) легитимными средствами: скажем, участвуя в выборах в парламент.
Инновационная модель поведения предполагает принятие личностью общественно значимых целей и отторжение традиционных средств их достижения. Как правило, инновационное поведение связано с тем, что достижение желаемой цели законными средствами оказывается для индивида невозможно, поэтому он ищет новые (непризнанные обществом) способы. Примером такого поведения может служить получение должности в органах исполнительной власти с помощью взятки.
Ритуализм обозначает непризнание общественно значимых целей при безусловном следовании институциональным нормам. Примером ритуалиста является индивид, не согласный с существующим общественным порядком, но следующий социальным нормам как ритуалу: избиратель, регулярно голосующий на выборах, но в целом не согласный с курсом развития страны.
Четвертая модель поведения – ретризм – обозначает бегство от действительности, отказ личности как от общественно одобряемых целей, так и от одобряемых норм поведения. В политике ретрист – это гражданин, безуспешно пытавшийся повлиять на принятие общественно значимых решений, и потому разочаровывается и в выборах (демократической процедуре), и в демократии как власти народа в целом. Такой разочарованный становится абсентеистом, считающим, что политика – это грязное дело, от которого хорошему человеку нужно держаться подальше.
Последняя, пятая модель поведения – мятеж – представляет собой ретризм наоборот. Мятежник полностью отрицает господствующие в данном обществе цели и средства, но не бежит от социума, а ведет активную борьбу за утверждение новых, альтернативных, ценностей и норм. Такая модель поведения была характерна для большевиков в начале ХХ века, считавших Россию «тюрьмой народов», отрицавших помещичье-капиталистические мораль и право, и готовивших социалистическую революцию.
Последними из триады регуляторов, обеспечивающих стабильность политической жизни, следует упомянуть санкции – способы воздействия общества на поведение личности; реакция общности на поведение индивида в социально значимых ситуациях.
При этом следует отметить, что, так как общественно значимым является весьма обширный круг поступков людей, и перечень санкций также довольно широк. В зависимости от степени формализации мер воздействия санкции могут быть правовыми (формальными) или морально-этическими (неформальными), а также выступать в виде наказаний (негативные) или поощрений (позитивные санкции).
Как уже отмечалось выше, вопрос применения санкций тесно связан с иерархией основных политических ценностей и трактовкой действенности социальных и политических норм.
Считая, что порядок и безопасность важнее свободы, граждане России с пониманием относятся к мерам государства в области антитеррористической и антиэкстремистской деятельности, даже если они связаны с ограничением гражданских прав [18]. Так, введенные властью наказания за терроризм, организацию несанкционированных митингов, оскорбление чувств верующих, получение НКО («иностранными агентами») зарубежного финансирования, пропаганду гомосексуализма и т.п. были в целом восприняты гражданами с пониманием [19]. В контексте обеспечения безопасности нужно рассматривать и положительное отношение более половины россиян к смертной казни. При этом респонденты трактуют данную санкцию как исключительную, направленную на декриминализацию общественной жизни: «невозможно сейчас жить, страшно выйти детям на улицу», «обстановка криминальная, неблагополучная» [10].
Другая отмеченная выше особенность – обостренное чувство социальной справедливости – заставляет граждан пристально следить за санкциями в отношении фигурантов так называемых «резонансных дел». При этом наказания за коррупционные преступления и автомобильные гонки в центре Москвы, устраиваемые «золотой молодежью», граждане в основном считают недостаточными, поскольку трактуют их не только как общественно опасные деяния, но и как вызов всему обществу, общественному порядку.
Напротив, наказывать за проступки, не связанные с угрозой стабильности и общественному порядку, россияне предлагают довольно мягко. Например, даже сторонники введения обязательной явки на избирательные участки (их насчитывается всего 34%) не уверены, что за абсентеизм следует штрафовать [4].
Подводя итоги проведенному анализу, следует еще раз подчеркнуть, что система духовных регуляторов призвана обеспечивать нормальные, упорядоченные взаимодействия личностей, предотвращать и исправлять социальные отклонения (девиации), которые способны дезорганизовать общественную и политическую жизнь. Вместе с тем, даже в самом высокоорганизованном обществе достичь такого положения, когда все индивиды неукоснительно следуют правилам, не удается. Наличие незначительного числа девиантов (преступников, диссидентов, радикалов) не представляет опасности, однако, если процент отклонений превышает допустимый предел и «ненормальное» становится нормой, наступает состояние аномии (от франц. anomie – беззаконие) – кризисного состояния общественной жизни, когда социальное регулирование оказывается резко ослабленным. Аномия свидетельствует о тяжелой социальной болезни системы, которая может завершиться либо выздоровлением, либо гибелью общности.
1. Bagdasaryan V.E. Rossiya - Zapad: tsivilizatsionnaya voyna [Tekst] / V.E. Bagdasaryan. M.: INFRA-M. 2017. 410 s.
2. Bazovye tsennosti rossiyan: Sotsial'nye ustanovki. Zhiznennye strategii. Simvoly. Mify / otv. red. A.V. Ryabov, E.Sh. Kurbangaleeva [Tekst]. M.: Dom intellektual'noy knigi. 2003. 448 s.
3. Bashkirova E.I. Transformatsiya tsennostey rossiyskogo obshchestva [Tekst] / E.I. Bashkirova // Politicheskie issledovaniya. 2000. № 6. S.51-65.
4. Golosovanie na vyborakh: pravo ili obyazannost'? [Tekst] // VTsIOM: Press vypusk № 3234 ot 01.11.2016. URL: https://wciom.ru/index.php?id=236&uid=115931 (data obrashcheniya: 6.11.2016)
5. Dvadtsat' let reform glazami rossiyan (opyt mnogochislennykh sotsiologicheskikh zamerov). [Tekst]. M.: Institut sotsiologii RAN, 2011. 304 s.
6. Egorov V.G. Sravnitel'naya politologiya postsovetskogo prostranstva [Tekst] / V.G. Egorov, A.V. Abramov, S.N. Fedorchenko. M.: KnoRus. 2015. 411 s.
7. Znanie zakonov [Tekst]// Fond obshchestvennogo mneniya (FOM) [Sayt]. URL: http://fom.ru/Bezopasnost-i-pravo/11844 (data obrashcheniya: 16.09.2017)
8. Konstitutsiya Rossii: prava i svobody [Tekst] // VTsIOM: Press-vypusk № 3264. URL: https://wciom.ru/index.php?id=236&uid=115994 (data obrashcheniya: 18.09.2017)
9. Krasil'nikova Yu.V. Analiz sovremennogo sostoyaniya pravosoznaniya Rossiyskogo obshchestva [Tekst] / Yu.V. Krasil'nikova // Vlast'. 2010. № 7. S. 119-124.
10. Menyaetsya li otnoshenie rossiyan k smertnoy kazni [Tekst] // Fond obshchestvennogo mneniya (FOM) [Sayt]. URL: http://fom.ru/Bezopasnost-i-pravo/12128 (data obrashcheniya: 15.09.2017).
11. Merton R. Sotsial'naya struktura i anomiya [Tekst] / R. Merton. URL: http://scepsis.net/library/id_632.html#a14 (data obrashcheniya: 8.10.2016).
12. Obrazovannykh bol'she, chestnykh - men'she? [Tekst] // VTsIM: Press-vypusk № 638. https://wciom.ru/index.php?id=236&uid=4070 (data obrashcheniya: 8.10.2016).
13. Obshchaya sotsiologiya / pod obshch. red. A.G. Efendieva [Tekst]. M.: INFRA-M, 2002. 654 s.
14. Obshchestvennoe mnenie-2014: Ezhegodnik [Tekst]. M.: Levada-tsentr, 2015. 234 s.
15. Obshchestvennoe mnenie-2016: Ezhegodnik [Tekst]. M.: Levada-tsentr, 2017. 272 s.
16. Parsons T. Sistema sovremennykh obshchestv / Per. s angl. [Tekst] / T. Parsons. M.: Aspekt Press. 1998. 270 s.
17. Poryadok ili demokratiya? [Tekst] // VTsIOM: Press-vypusk № 2551 URL: http://wciom.ru/index.php?id=236&uid=114767 (data obrashcheniya: 01.12.2016 g.).
18. Profilaktika i presechenie mezhkonfessional'nykh i mezhnatsional'nykh konfliktov na regional'nom urovne: normativno-pravovaya baza i mekhanizmy sotrudnichestva gosudarstvennykh organov i obshchestvennykh organizatsiy [Tekst] / Bagdasaryan V.E., Larionov A.E., Orlov I.B., Fedorchenko S.N. //Vestnik Moskovskogo gosudarstvennogo oblastnogo universiteta (Elektronnyy zhurnal). 2017. № 2.
19. Repressivnye zakony ne vyzyvayut u rossiyan vozmushcheniya [Tekst] // Levada-tsentr [Sayt]. URL: http://www.levada.ru/2013/11/25/repressivnye-zakony-ne-vyzyvayut-u-rossiyan-vozmushheniya/ (data obrashcheniya: 15.09.2017).
20. Rossiya: tsennosti sovremennogo obshchestva [Tekst] // Politkom.ru. Informatsionnyy sayt politicheskikh kommentariev.URL: http://politcom.ru/7234.html (data obrashcheniya: 08.09.2017).
21. Selezneva A.V. Politicheskie predstavleniya i tsennosti rossiyan [Tekst] / A.V. Selezneva. M.: Izdatel'stvo MGU. 2012. 224 s.
22. Sovremennaya rossiyskaya politika: instituty, protsessy i tekhnologii [Tekst] / V.G. Egorov, A.V. Abramov, Yu.A. Abramova; Alekseev R.A., Alyab'eva T.K., Vititnev S.F., Ermakov D.N., Zozulya O.A., Klement'ev D.Yu., Koz'yakova N.S., Petrosyan E.B., Postnikov N.D., Sidorov D.V., Fedorchenko S.N.; Otv. red. Egorov V.G. M.: IIU MGOU. 2016. 328 s.
