The paper examines the influence of communication technologies on the ideological transformation in the sphere of religion. From the author's position in the information space it gets a nondenominational character, expressed in the ambiguity of religion (ietsismus) and in the "spiritual universality" (new age). The author shows that with the emergence of the Internet this phenomenon is realized in the form of kiberreligion, which is not corresponding to the established spiritual traditions and is characterized by extreme eclecticism.
modern society; high technologies; information space; trans-denomination; "new age"; digital religion; transformation; eclectic; ideological paradigm.
Доминирование в нынешнем социуме высоких технологий обусловило существование новой всеобъемлющей среды жизнедеятельности – информационной сферы. В 1946 г. в Сент-Луисе (США) была создана первая радиотелефонная система, считающаяся родоначальницей мобильной связи. С 1986 г. действует глобальная электронная сеть – Интернет. Значительно актуализировалась коммуникативная функция религии. Ключевую роль в современном миссионерстве стали играть теле- и радиоканалы, электронная печать, компьютерные сети: «не будет поэтическим преувеличением говорить о существовании феномена медиарелигиозности, под которым мы понимаем специфическую область современной религиозности, порождённую медиакультурой» [9, с. 243].
Изменение роли религии в информационном обществе сопровождает амбивалентный процесс. С одной стороны – быстрый численный рост верующих и авторитета церкви в посткоммунистических регионах; с другой стороны – архаизация массового сознания на фоне прогрессирующей секуляризации в общемировом масштабе. Институциональные формы религии оказываются в заведомо проигрышном положении в сравнении с новыми религиозными движениями (НРД), базирующимися на внеконфессиональной (надконфессиональной, межконфессиональной) религиозности. «С точки зрения традиционного религиозного сознания, медиарелигиозность – это грубая подделка под вечные божественные ценности, а то и «религия Антихриста». И, наоборот, адепт (точнее, потребитель) медиарелигиозности считает себя современным, прогрессивным («продвинутым») и свысока поглядывает на отставших от жизни традиционных верующих – "ретроградов" и "мракобесов"» [9, с. 244].
В конце ХХ в. в эмпирических исследованиях многих западноевропейских и отечественных религиоведов был обнаружен социологический феномен. Наряду с «колеблющимися» группами верующих стала выделяться особая категория респондентов, отличающихся беспрецедентной мировоззренческой неопределённостью. Они декларируют свою убеждённость в объекте поклонения без точной идентификации – как «нечто», «что-то такое». Их понимание основ догматической веры никак не коррелирует с авраамистической традицией. Под Богом, как правило, понимают «космический разум», «абсолютный дух» и т.д. Поверхностность веры подтверждается в тех же исследованиях преобладание количества опрошенных, признающих реинкарнацию вместо доктрины «ада и рая» [15, с. 17]. В масштабных исследованиях, проведённых российско-финским исследовательским коллективом под руководством проф. Д.Е. Фурмана, показана динамика увеличения такого типа верующих с 1991 по 1999 гг. от 34 до 38% [15, с. 18].
Для обозначения этого сегмента внеконфессиональности с 1996 г. голландскими политологами, а теперь и религиоведами используется термин «итсизм» (от нидерл. Iets – «что-то», «кое-что», «что-нибудь»): «это неопределённая вера в то, что либо в земном мире, либо где-то в другом измерении есть некая Высшая Воля, от которой люди могут как-то зависеть. Можно сказать, что итсизм – это вера во что-то глобальное и высокое, но даже самому верующему неясно, во что» [12, с. 112]. С точки зрения А. Ткаченко, данный феномен обусловлен: низким уровнем духовного образования, незнанием вероучения конкретных конфессий, фрагментарным мировоззрением, отрывом от национально-культурных корней, а также «массовым информационным напором, которому современному молодому человеку противопоставить нечего» [12, с. 113]. Обращает на себя внимание отсутствие преемственности между выразителями подобного «мировоззрения» и последователями традиционной церкви: «итсизм противопоставлен традиционным религиям, но не оторван от них совсем. Он эклектичен, так как вобрал в себя жизненный опыт самого верующего и сведения из самых разных источников информации» [там же].
Исторические формы вероисповедания не совпадают с дискурсом современных масс-медиа. В православной традиции, например, вербализация веры – это, прежде всего, наставления святых отцов и учителей церкви. Классическое богословие уделяет незначительное внимание объяснительным процедурам и методикам вероисповедания. Богомыслие направлено на духовное преобразование в молитвенной и литургической практике и сохранение святоотеческих традиций, выступая «морально-поведенческим кодексом». Подлинный аскетический опыт, по сути, не может иметь проекций в публичную сферу. В информационном пространстве на передний план выходит принципиально иная надконфессиональная метаидеология. Как отмечает Ю. Рыжов: «Для медиарелигиозной личности в целом характерен религиозный агностицизм, иногда доходящий до индифферентизма, что вызвано масштабностью и размытостью картины мира» [9, с. 261–262].
В последние десятилетия широкое распространение получили всевозможные религиозно-мистические группы, именуемые культы «новой эры» («new age»). Движение, окончательно оформившееся в западных странах в 1970–80-е годы, представляет собой сплав различных верований, оккультизма, теософии, астрологии, пантеизма, язычества, псевдонауки и пр. В отличие от исторических религий в объединениях «нью эйдж» обычно отсутствуют жёсткие организационные структуры и четко сформулированное вероучение. Известный отечественный специалист Б.З. Фаликов подчёркивает особый антропоцентризм «внеконфессиональных» верующих: «Становясь частным делом индивида, религия как организованная форма веры уходит. Но индивидуальная вера в высший смысл человеческого существования остаётся, пусть и обретая самые неожиданные черты» [13]. Подобные объединения – это, скорее, «религии-аудитории», нежели устойчивые группы единоверцев. Движение «нью эйдж» стало частью масскультуры, получив популярность во многих слоях общества. В рамках движения проводятся психотренинги, духовно-оздоровительные выставки, читаются лекции, устраиваются презентации, шоу-программы целителей и др.
Согласно утверждениям основателей движения (Мэри Фергюссон, Ширли МакЛэйн, Элизабет Профит), в ближайшее время неизбежен переход человечества в новую духовную «постхристианскую» эпоху – «Эру Водолея». Как коммерческий продукт, «new age» широко рекламируется, нередко при поддержке знаменитых писателей, художников, музыкантов, общественных и политических деятелей, популярных телеведущих: «происходит ярко выраженная коммерциализация движения. Массы стали воспринимать «new age» исключительно с внешней стороны, что повлекло за собой смещение акцентов в самом движении: упор делался на гарантированное достижение необходимых людям результатов при приложении ими минимальных усилий» [8, с. 174].
Х. Локхаас выделил два основных течения в движении – оккультное и гуманистическое. Делается вывод, что, несмотря на огромнейшее количество всевозможных подразделений (в различных источниках называется до 5 тыс. и более, – Д. В.) и их мировоззренческо-доктринёрскую «всеядность», философская основа базируется на общих принципах: отождествление монизма и пантеизма; антропоцентризм; акцент на духовное самосовершенствование; декларация личной ответственности; всевозможные методики «расширения сознания» (релаксация, медитация, психодрамы, самогипноз, экстатические ритуалы и пр.) [14].
С одной стороны – развитие электронных средств сделало конфессиональные истины общедоступными для широких слоев населения, вне зависимости от их социального, имущественного и образовательного статуса, следствием чего стало замещение реальности виртуальными образами, влекущими в умозрительный мир, заполняемый как духовными, так и псевдодуховными ценностями. С другой стороны – вопросы веры в информационном пространстве значительно уступают политике, экономике, спорту, шоу-бизнесу, экологии, автолюбительству, корпоративной культуре, психологии менеджмента, карьере, здоровому образу жизни, туризму и т.д.
Религия – «плохой товар», а именно сложно организованная информация с точки зрения потребительских ориентаций телезрителей, радиослушателей и читателей электронной прессы. Она «содержательно перегружена», обладая большими контекстами, неподдающимся адаптирующим процедурам сетевой трансляции. Информационные технологии ориентированы на цивилизацию предметов одноразового пользования, конструируя мир кратковременных мотиваций. Традиционная религия, с фундаментальной философско-мировоззренческой основой не соответствует установленному медиа-формату: «Современное массовое общество справедливо опасается неподконтрольного ему трансцендентного, но существующая реальность (материальная) не может удовлетворить его растущих запросов. Выход найден в замещении трансцендентного виртуальным, и, в частности, традиционных религий – новой религиозностью» [9, с. 251].
Один из провозвестников новой эпохи Герберт Маршалл Маклюэн (1911–1980) настойчиво предостерегал об опасности индоктринации сознания потребителя: «Как только мы отдали свои чувства и нервные системы в плен частному манипулированию тех, кто должен пытаться извлечь выгоду из аренды наших глаз, ушей и нервов, у нас реально не остаётся больше никаких прав. Отдать в аренду коммерческим интересам свои глаза, уши и нервы – это почти то же самое, что передать в собственность какой-нибудь частной корпорации нашу общую речь или отдать в монопольное пользование какой-нибудь компании атмосферу Земли» [5, с. 82].
Известный исследователь информационного пространства Мануель Кастельс в своей работе «Галактика Интернет: Размышления об Интернете, бизнесе и обществе» (2004) рассматривает сеть как социальную организацию, признавая, что ее контекстом может выступать и религия: «Сегодня мы можем констатировать, что сетевое общество интернета существует параллельно меняющемуся традиционному обществу. Строя прогнозы существования религии в интернете, можно получить представление о будущей религиозной картине вообще. Поскольку будущее цивилизации уже неразрывно связано с интернетом» [2, с. 293].
В XXI в. под воздействием цифровых технологий происходит формирование нового типа человека – homo cyber. Киберрелигия (дигитальная религия) стала объектом изучения для нового религиоведческого направления. В 2000-х годах в США был опубликован целый ряд исследований: «Религиозный дискурс и киберпространство»; «Интернет-серфинг для спасения»; «Виртуальная религия в контекстном окружении»; «Технофилия и естественная религия: нарастание парадокса»; «Виртуальные паломничества в Интернете» и др. Большинство исследователей сходится в том, что религиозно обусловленные кластеры интернета имеют тенденцию к расширению и вовлечению наибольшего числа сторонников. Киберпространство представляет собой новый, поддерживаемый компьютерными технологиями универсум, в котором обмен различной информацией сопряжён с привлечением визуальных образов, звуков и самых разнообразных эффектов, невообразимых в реальном мире. Это новый тип среды, существующей «везде и нигде».
Киберрелигия, с точки зрения зарубежных исследователей, представлена особым типом ментальности, в которой компьютерные технологии приобретают статус сверхценности, наделяясь качествами священных объектов и атрибутами божественных сущностей. В новой системе координат виртуальная реальность выступает в качестве высшей реальности, инобытия, находящегося вне границ обыденного существования. Такой тип ментальности вместе с соответствующими ему действиями, отношениями и институтами образует киберрелигию как отдельную религиозную формацию [3].
Интернет фактически не имеет ограничений и открыт религиозным переживаниям в самых различных проявлениях. Здесь люди могут не только получать информацию о религиях, но и реализовать культовую практику, выражать личные мнения, взаимодействовать с другими верующими. Духовные практики в информационном пространстве могут быть экспериментами в области индуизма, буддизма, магии индейцев, вуду, йоги, и-цзин, даосизма, экзорцизма и т.д. [3, с. 34]. В западной научной литературе понятие «киберпространство» имеет различенные варианты толкования:
- Параллельный мир, который является своеобразным двойником реального мира и подобно ему находится в эволюционном движении. Для религии киберпространство является особой средой существования (Анастасия Карафлоджка).
- Особая среда вне времени, пространства и прямого влияния материального мира. Специфика киберпространства во многом сходна с определением сакрального пространства в различных религиозных традициях, например, в викканстве. Один из важнейших аспектов – текстуальность (Шон Артур).
- Новый этап эволюции, выражающийся в дематериализации средств массовой информации, приобретающих нарративный характер и визуальное измерение. Особое место в электронной среде занимает эффект «телеприсутствия» и чувство сопричастности к изображённому объекту. Киберрелигия обладает собственным «мифологическим ландшафтом» по аналогии с Градом Небесным, Новым Иерусалимом и др. (Марк МакУильямс).
- Умозрительная сфера, способная сокращать и вовсе ликвидировать расстояния, обладающая особой спецификой, но являющаяся частью природного универсума. Киберпространственные реалии проявляются в двух режимах – «синхронном» и «асинхронном» (Патрик Максвелл) [3, с. 70–73].
В отечественной науке специалистами различных гуманитарных направлений разрабатываются собственные подходы к изучению дигитальной религии. П. Сороколетовым исследуется влияние технического оснащения сайтов на формирование психологической привлекательности и достижение эффекта при проведении миссионерской деятельности [11, с. 12]. К. Лученко изучает жанровые и тематические предпочтения религиозных деноминаций и особенности их самоидентификации [4]. О. Добродум анализирует религиоведческий аспект виртуального бессмертия [1]. Т. Семеновских исследует специфику влияния «клипового мышления» на религиозное сознание [10]. Д. Пратына, основываясь на специфике интернета, приходит к предположению о дальнейшей хаотизации религии. [7]. Д. Мельников считает, что радикальное отличие киберрелигии от ценностно-символических систем традиционных вероисповеданий в ориентации на массовую культуру и перемещении в сферу публичного, массового, игрового: «это вообще не связь с миром божественного, а скорее её имитация, преследующая цели, не совместимые с ценностями классического (библейского) монотеизма. Религиозное шоу, дополняемое концертными программами, коллективными молитвами, танцами, «исцелениями», лишь симулятивная практика, оставляющая от собственно религиозных идей только оболочку и нацеленная на разовый эмоциональный эффект …..<….>... Религиозное без религии соответствует идеалам общества потребления и комфорта. Это игра в религию, промежуточное духовное состояние, дающее иллюзию веры в высшее начало и вместе с тем ни к чему не обязывающее» [6].
Итак, наращивание коммуникационных технологий становится одной из причин мировоззренческо-этических трансформаций в обществе. В условиях информационного пространства религия получает новые инструменты взаимодействия с обществом и верующими, всё больше приобретая надконфессиональный характер, наглядно выраженный в мировоззренческой неопределенности (итсизм) и многообразии духовного опыта (движение ньюэйджеров). С появлением Интернета вероисповедание фактически становится киберрелигией. Информационная среда во многом обусловливает эскапизм, инфантилизацию, уход в виртуальный мир. Как результат – поверхностные фрагментарные знания, являющиеся, по сути, конгломератом различных мистических, паранаучных и псевдорелигиозных представлений.
Таким образом, содержанием новой эпохи наряду с глобальными изменениями в политике, экономике, науке, культуре является смена мировоззренческой парадигмы в сфере религии. Современная религия не соответствует устоявшимся представлениям о духовных традициях, отличаясь внеконфессиональностью и крайней эклектизацией представлений о вере. Информационное пространство – принципиально иная среда обитания человека, поэтому специфика наделения ее сакральным статусом – совершенно новый феномен, требующий глубокого и всестороннего изучения.
1. Dobrodum O. «Religiovedcheskiy aspekt virtual'nogo bessmertiya» [Elektronnyy resurs]. - Rezhim dostupa: http://www.religiopolis.org/religiovedenie/3627-religiovedcheskij-aspekt-virtualnogo-bessmertija.html. (data obrascheniya 15.02.2015).
2. Kastel's Manuel'. Galaktika Internet: Razmyshleniya ob Internete, biznese i obschestve / Per. s angl. A.Matveeva pod red. V.Haritonova. - Ekaterinburg: U-Faktoriya (pri uchastii izd-va Gumanitarnogo un-ta), 2004. - 328 s.
3. Kiberreligiya: nauka kak faktor religioznyh transformaciy / Monografiya. Pod. red. Zabiyako A.P., Voronkova E.A., Lapin A.V., Pratyna D. A. i dr. - Blagoveschensk: Amurskiy gos. un-t, biblioteka zhurnala «Religiovedenie», 2012. - 208 s.
4. Luchenko K. V. Internet v informacionno-kommunikacionnoy deyatel'nosti religioznyh organizaciy Rossii: Avtoref. Dis.kand. filol - M, 2009. [Elektronnyy resurs]. - Rezhim dostupa: http://www.mediascope.ru/node/269 (data obrascheniya 15.10.2014).
5. Maklyuen G.M. Ponimanie Media: Vneshnie rasshireniya cheloveka / Per. s angl. V. Nikolaeva; Zakl. st. M. Vavilova. - M.: Zhukovskiy: «KANON-press-C», «Kuchkovo pole», 2003. - 464 s.
6. Mel'nikov D.N. Kvazireligioznoe izmerenie sovremennyh mass-media / http://www.portalus.ru/modules/religion/ (data obrascheniya 15.10.2014).
7. Pratyna D. A. Kiberreligiya: problema interpretacii // Religiovedenie. - 2008. - № 4. - S. 114.
8. Prohorenko I V. Problemy evolyucii dvizheniya NEW AGE v stranah Zapada // Vestnik Sankt-Peterburgskogo universiteta. - 2008. - Ser. 6. - Vp. 3. - S.169-178.
9. Ryzhov Yu.V. Ignoto Deo: Novaya religioznost' v kul'ture i iskusstve. - M.: Smysl, 2006. - 328 s.
10. Semenovskih T.V. Klipovoe myshlenie - fenomen sovremennosti [Elektronnyy resurs]. - Rezhim dostupa: http://jarki.ru/wpress/2013/02/18/3208/ (data obrascheniya 07.04.2014).
11. Sorokoletov P. V. Mir na poroge chetvertoy informacionnoy revolyucii: koncepciya tehnologii peredachi znaniy. M.: Izd-vo AFK «Sistema», - №4, - 2004. - S. 12.
12. Tkachenko A.V. Itsizm kak osnovnaya forma religioznyh predstavleniy sovremennoy molodezhi // Sistemnaya psihologiya i sociologiya. Nauchno-prakticheskiy zhurnal. - 2012. - № 6.- S.112-120.
13. Falikov B. Religiya bez religii // [Elektronnyy resurs] / Rezhim dostupa: https://www.gazeta.ru/comments/2010/01/11_a_3309930.shtml (data obrascheniya 17.10.2016).
14. Filipp H. Lokhaas. Dvizhenie New Age // [Elektronnyy resurs] / Rezhim dostupa: http://svitk.ru/004_book_book/16b/3579_lokhaasnew_age.php (data obrascheniya 15.10.2016).
15. Furman D.E. , Kaariaynen K. - Starye cerkvi, novye veruyuschie: Religiya v massovom soznanii postsovetskoy Rossii. - SPb.; M.: Letniy sad, 2000. - 248 s.
