В статье рассматривается проблема дефиниции искусства у Марселя Дюшана. Отмечается значение реди-мейда в разумении искусства франко-американским художником. Определяется, как воспринимает искусство Марсель Дюшан. Демонстрируются сильные и слабые стороны этих определений. Дается критика дефиниций, данных франко-американским деятелем искусства. Делается вывод о размытости и слабости дефиниций искусства Марселя Дюшана, хотя, в то же время, и о самобытности и дерзновенности этих попыток определения.
западное искусство ХХ в., Марсель Дюшан, художник-мыслитель, искусство, произведение искусства, реди-мейд
Марсель Дюшан – одна из самых значительных фигур в современном искусстве. Часто его называют одним из «крестных отцов» постмодернизма. В связи со столь весомой ролью в истории западного искусства важной и актуальной темой для исследования является проблема дефиниции искусства Марселем Дюшаном. Эта проблема особенно значима, поскольку именно с Дюшана в современном арт-мире начались крупные метаморфозы в определении искусства как такового. Его «реди-мейды» натолкнули как самого франко-американского художника, так и остальных творцов на переосмысление понятия «искусство». Для зрителя XXI в. зачастую не понятны идеи многих современных художников, разделяющих мировоззрение М. Дюшана, поэтому данная статья будет полезна как своеобразное введение в мир актуального искусства.
В соответствии со своим миросозерцанием, Марсель Дюшан считает, что художник производит «субъективацию» действительности, и в этом заключается его деятельность. Он противопоставляет свое видение традиционной роли художника, в котором художник является прямым создателем своего творчества. Это противопоставление воплощается в концепции «реди-мейда». «Я не верю в творческую функцию художника. Художник – такой же человек, как и все остальные. Он занимается созданием каких-то вещей, но ведь и бизнесмен что-то создает, не так ли?» [1, c. 8].
«Реди-мейды» – произведения, состоящие из уже готовых объектов, находящихся в каком-либо контексте, который и определяет произведение. Дюшан дает следующую дефиницию «реди-мейду»: «Произведение без создававшего его художника» [2, c. 47]. В концепции «реди-мейда» главную роль играет именно выбор художником объектов для него. Сам Дюшан говорил следующее о своем реди-мейде – «Фонтане»: «Сделал ли г-н Матт его своими руками или нет, не имеет значения. Он выбрал его. Он взял обычный бытовой прибор и разместил его так, чтобы его польза и предназначение скрылись под новым названием и новой точкой зрения, – создал новую мысль для данного предмета» [3, c. 230]. «Реди-мейды» не несут никаких месседжей, они демонстрируют выбор, на который не влияет вкус художника или какие-то другие его предпочтения. «Реди-мейд» не отражает в себе художника и его взгляды. Дюшан писал об этом следующее: «В конечном счете я хотел избежать «взгляда»… поэтому нужно выбирать объект, который вас совершенно не трогает и не вызывает абсолютно никаких эстетических эмоций. Так что выбор реди-мейда должен основываться на визуальном безразличии и абсолютном отсутствии хорошего или плохого вкуса» [4, c. 687]. «Реди-мейды» оказали колоссальное влияние на дефиницию искусства в XX и XXI в.
Согласно М. Дюшану, художник должен создать новую субъективность для себя и всех остальных. Эта субъективность может быть создана посредством контекста представления, названия (например, «Перед тем, как сломать руку» М. Дюшан, 1915). Субъективация есть деятельность художника, а деятельность художника и есть искусство. «… слово “искусство”, напротив, мне очень интересно. Как я слышал, оно происходит из санскрита и означает “делание”. Все что-то делают, хотя только те, кто делает вещи, состоящие из красок на холсте и заключаемые в рамы, именуются художниками. Когда-то их называли словом, которое мне больше по душе: ремесленники. Мы все – ремесленники, в гражданской области, военной или художественной [1, c. 9]».
Так, казалось бы, можно сделать вывод, что для Дюшана искусство есть субъективация. Однако, это не так. Марсель Дюшан говорит об искусстве и в ином ключе. В одном месте он не стремится давать определение ему [5], но в другом – сравнивает его со снадобьем. Искусство есть «успокоительное от той жизни, что мы ведем [6, c. 85]». При больших дозах оно становится наркотиком, вызывая серьезную зависимость.
Кроме того, Дюшан считает искусство искусственным концептом, созданным человеком, которое не имеет корней в природе, но которое основано на социальном базисе. «...я не уверен в существенности искусства. Искусство изобрел человек. Оно не существовало бы без человека, а изобретения человека не имеют никакого значения. У искусства нет биологической основы. Оно обращается ко вкусу» [1, c. 170].
Нужно также подчеркнуть, что, по Дюшану, основное место в искусстве занимает зритель. Фактически, без него не существует искусства. «… искусство объявляют искусством те, кто на него смотрит… Это мы дали предметам культа имя “искусство”. У первобытных людей даже такого слова не существовало. Мы выдумали его для себя, для нашего собственного удовлетворения, для нашего собственного уникального употребления. Это немного сродни мастурбации [1, c. 170-171]». Согласно М. Дюшану, всегда важно взаимодействие между зрителем и художником в искусстве, но ценность картине придает все-таки первый, оценивая ее. В этом плане Дюшан утверждает: «Последнее слово — всегда за зрителем» [6, с. 51]. Как пишет об этом сам франко-американский художник: «Картина рождается во взаимодействии со зрителем. Без него она будет пылиться на чердаке. Самостоятельного существования у произведения искусства нет» [6, с. 51].
Стоит напомнить, что Марсель Дюшан стоял у истоков дадаизма – течения в культуре, которое провозглашало отрицание сложившихся канонов и рамок в западном искусстве начала ХХ в. Сама традиционная дефиниция искусства как подражание природе не устраивала многих творцов, и они стремились разрушить сложившиеся постулаты и принципы в арт-области, вводя кардинально новые способы занятия искусством.
Франко-американскому художнику трудно непосредственно дать абстрактную дефиницию искусства, однако именно он существенным образом повлиял на эту самую дефиницию, явно расширив рамки понимания арт-вселенной. Искусство теперь не только «вещи, состоящие из красок на холсте и заключаемые в рамы» [1, c. 9], но любая новая субъективность, которую художник стремится показать другим, творчество теперь не обязательно создание, но оно есть несравненно большее − мировосприятие и передача его другим.
Таким образом, искусство для Дюшана достаточно многогранно и широко. Искусство это и «снадобье от скучной жизни», и точка соприкосновения произведения искусства, художника и зрителя, и любое проявление деятельности людей. В нем необязательно содержится какой-то взгляд или какое-то послание, оно может и, по мнению Дюшана, должно быть максимально независимо от автора.
B этой дефиниции, данной М. Дюшаном, можно обнаружить несколько противоречий. Во-первых, франко-американский художник, с одной стороны, иронизирует над академическим искусством, в поисках нового ничем не ограничивает себя и часто ставит этим в тупик неподготовленного зрителя. При этом, он твердит о важности зрителя, которого сам же своими экспериментами отпугивает. Во-вторых, Дюшан часто дает какие-то определения искусства, например, трактуя его как «снадобье от скучной жизни», или как «знак». Однако, в то же время, он говорит о том, что понятие искусства целиком зависит от обстоятельств, времени и социальных настроений, т.е. утверждает нецелесообразность давать четкую дефиницию искусству, поскольку она полностью зависит от пространственно-временного контекста, т.е. не имеет сущности.
В дополнение к этому, его определения искусства размыты и чересчур широки. Под них могут подпадать не только предметы из арт-сферы, но и из иных сфер человеческой культуры − религии, антропологии и т.д.
Помимо того, в силу слабой теоретической подготовки, М. Дюшан так и не сумел решить проблему определения искусства − теория была слабым местом в мировоззрении Дюшана, которое было полно противоречий (некоторые из них были указаны в данной статье).
Тем не менее Марсель Дюшан расширил и без того довольно абстрактное понятие искусства своими художественными практиками. Однако дать единственное ясное и однозначное определение самому искусству для него представлялось сложным, неоднозначным и, самое главное, ненужным занятием.
1. Кабанн П. Марсель Дюшан. − Москва: Ad Marginem Press, Музей современного искусства «Гараж», 2019. − 224 с.
2. Лаццарато М. Марсель Дюшан и отказ трудиться − Москва: ООО «Издательство Грюндриссе», 2017. − 96 с.
3. Трансатлантический авангард: Англо-американские литературные движения (1910- 1940). Программные документы и тексты / сост. и автор вступ. Статьи В.В. Фещенко; [науч. ред. А.А. Россомахин]. - Санкт-Петербург: Издательство Европейского Университета в Санкт-Петербурге, 2018. − 360 с.
4. Томкинс К. Марсель Дюшан. Послеполуденные беседы. − Москва: Гилея, 2017. − 432 с.
5. Марсель Дюшан «Художественный процесс». URL:http://moscowartmagazine.com/issue/56/article/1186 (дата доступа: 20.02.2020 г.)
6. Хьюгилл Э. Патафизика: Бесполезный путеводитель − Москва: Гилея, 2017. − 432 с.
