Введение

Интеллектуальный потенциал, как элемент постиндустриального общества, определяет будущее государства, поскольку он является одним из основных факторов, который обуславливает конкурентоспособность экономических систем, промышленных комплексов и отдельных предприятий [37], а в результате богатство и экономическую силу нации [25].

Цель исследования

Целью представленного исследования явился поиск путей преодоления цифровых разрывов в функционировании предприятий легкой промышленности за счет осуществления интеллектуализационных преобразований.

Методическая база исследований

Методическую базу исследований составили работы, посвященные вопросам интеллектуальных преобразований в промышленности таких авторов, как Ефремов А. [14], Карлинский B.Л., Волошин А.В. [18], Егорова А.А. [13], Кузнецов С. [20], Куликов В. [21], Милых В. [23], Петров В.С. [30], Серяков Г.Н. [32], Сильченко Ю. [34] и др.

Методическую базу исследований составили также авторские наработки [8, 26].

Основное содержание исследований

Концепция интеллектуализации получила свое активное развитие и распространение в США, ЕС, Японии и Китае, благодаря чему в указанных странах частично преодолены противоречия цифровизации экономики как инновационного процесса, что позволило им стать лидерами в научно-технологической сфере [43]. На постсоветском пространстве, в целом, и в России, в частности, парадигма интеллектуализации экономических систем находится только на начальном этапе своего развития, что требует широкой теоретической рефлексии, как с учетом национальных традиций, так и благодаря имплементации опыта мировой теоретической мысли, экономических и политических практик.

Понятие «интеллектуализации» в отечественной научной литературе чаще всего используется для характеристики развития общества, идентификации трудовой активности персонала [11, 16, 31, 33, 39] и только в отдельных случаях касается развития предприятия как социально-экономической системы [7, 10, 12, 22, 29, 42]. Кроме того, на сегодняшний день, как российские, так зарубежные научные источники пока еще не содержат систематизированного перечня понятий и категорий, которыми можно охарактеризовать явление интеллектуализации.

Учитывая указанные обстоятельства, по мнению авторов, интеллектуализационные преобразования в промышленности связаны с определением таких понятий, как: инновационный потенциал определенной отрасли или производства, человеческий потенциал предприятия, интеллектуальный потенциал отдельно взятого человека, интеллектуальный капитал, инновационное производство и т.д. Применение указанных понятий означает, что интеллектуализационные преобразования в промышленности приобретают в ходе производства свое функциональное назначение и, соответственно, явление интеллектуализации опосредует процесс увеличения стоимости хозяйствующих субъектов. При этом, на наш взгляд, необходимо говорить не только о возможностях нематериальной или маркетинговой капитализации, но также и о потенциале увеличения реальной, рыночной стоимости.

Так, по данным «National Science Foundation», глобальный объем добавленной стоимости, созданной знание- и технологически емкими индустриями в 2018 г., достиг 18,2 трлн долл. США, или 30% мирового ВВП, по сравнению с 27% мирового ВВП в 2005 г. Экспортная доля коммерческой знаниеемкой продукции выросла с 5% в 2005 г. до 8% в 2018 г., а высокотехнологичных товаров − с 36 до 50% [4].

Исходя из приведенного выше рассмотрения, под интеллектуализационными преобразованиями в промышленности предлагаем понимать процесс вовлечения в деятельность любого предприятия или производства интеллектуальных ресурсов (интеллектуальная собственность, природные и приобретенные интеллектуальные способности и навыки персонала по использованию современных цифровых технологий, накопленные базы знаний, полезные и взаимовыгодные отношения с участниками рынка и т.д.), которые способны самостоятельно или в сочетании с другими составляющими капитала предприятия увеличивать его стоимость (капитализацию) за счет роста доли интеллекта в процессах производственно-хозяйственной деятельности.

В результате интеллектуализации предприятий формируются производственные системы инновационного типа, в которых объединяются ресурсы и процессы с целью приведения в действие механизмов создания, трансфера и коммерциализации инноваций [35], что позволяет обеспечить инновационно-ориентированное развитие и высокий уровень конкурентоспособности секторов и отраслей промышленности.

Выделяемые отличия интеллектуального производства от материального обобщенно представлены в табл. 1.

Таблица 1

Различия интеллектуального производства от материального производства

Вместе с тем, следует отметить, что интеллектуализация деятельности предприятий, без которой невозможно достичь прибыльности в современных условиях, − это организационно сложный и финансово затратный процесс, который как любой инновационный процесс не гарантирует стопроцентный успех [24]. В отличие от физических лиц, для компаний и экономических систем использование цифровых технологий сопровождается чрезмерными затратами, которые могут количественно нивелировать часть дополнительной эффективности. Соответственно в данных обстоятельствах возникает феномен, получивший в научной литературе название «цифровой разрыв».

Первоначально проблема «цифрового разрыва», еще иногда ее называют проблемой «цифрового неравенства», воспринималась как сугубо американская и обсуждалась только в США. Однако впоследствии она стала осмысливаться как глобальная. На международном уровне вопрос информационного неравенства впервые был поставлен в Окинавской хартии глобального информационного общества, подписанной летом 2000 г. лидерами стран «восьмерки». Согласно этому документу был создан международный экспертный совет Dіgіtal Opportunіty Task Force, который выработал план действий по сокращению цифрового разрыва, представленный лидерам стран «восьмерки» на встрече в Генуе летом 2001 г. [5].

«Цифровой разрыв» является символической линией разрыва, траекторией разногласия между, с одной стороны, предприятиями и производствами, которые фактически находятся на позициях или считают себя хорошо интегрированными в информационное общество, используют современные цифровые и прогрессивные технологии во всех сферах хозяйственной деятельности и управленческом контуре, а с другой − теми субъектами хозяйствования, которые являются по факту, или воспринимают себя в роли изъятых из процессов интеллектуализационных преобразований. Считается, что «цифровой разрыв» для тех предприятий, которые находятся на догоняющей траектории, лишает их цифровых дивидендов (или результатов цифровых трансформаций), обусловливающих динамичный рост производства, приток новых инвестиций, прирост производительности труда, числа рабочих мест, инклюзивность [3].

«Цифровой разрыв» также, как и любой технологический разрыв в производстве [38], наряду с материальной количественной оценкой, имеет также интеллектуальные и социальные измерения, которые означают недостаточное применение фундаментальных компетенций и знаний для использования новейших информационных технологий и эксплуатации их содержания, а также дефицит социальных ресурсов, необходимых для занятия достойной позиции в «цифровом мире» [2].

В то же время, очевидно, что «цифровой разрыв» не может измеряться только «неровностями доступа» предприятий к современным технологиям. Проблему важно рассматривать в более широком аспекте, чтобы учесть неравномерность в использовании содержания и сервисов передовых информационно-коммуникационных технологий, что обусловлено фрагментарным распространением знаний и умений среди тех, кто их применяет на практике, в производственных процессах. В данном контексте важно отметить, что Барометр «цифрового разрыва», разработанный Евростатом, измеряет развитие не сетевых ресурсов, а использование новейших информационных технологий [1]. С учетом этого, следует понимать, что термин «использование» означает не только применение технологий, а также возможности, ожидания и представления пользователей этих технологий.

На рис. 1 представлена динамика жизненных циклов технологий, сопряженная с технологическими и финансовыми разрывами.

Учитывая важность и постоянно растущую сложность знаний, необходимых для обеспечения надлежащего соответствия предприятия уровню технологичес­кого развития общества, можно утверждать, что только небольшое количество субъектов хозяйствования, которые привлекли высококвалифицированных специалистов, может постоянно находиться в авангарде цифрового развития [24].

Необходимо отметить, что на сегодняшний день в России не существует единой системы сопоставимых, количественных, последовательных и точных показателей «цифрового разрыва» как в промышленном секторе страны, так и в обществе в целом, также не выработано ни одного механизма, который позволял бы получить точную картину «цифрового неравенства». Определенный набор данных накоплен в различных секторах и территориальных образованиях страны, также есть хорошо выверенные индикаторы, позволяющие измерять некоторые переменные величины, которые сильно коррелированы с «цифровым разрывом», однако имеющаяся информация объясняет только часть актуального положения и не обеспечивает агрегацию уникального и функционального показателя «цифрового разрыва». Данную ситуацию, вероятно, можно объяснить трудностями, связанными с поиском единого и четкого определения понятия «цифровой разрыв». Бесспорно, четкая трактовка и формализация исследуемого феномена позволила бы устанавливать его количественную и качественную констатацию.

В данном контексте не подлежит сомнению тот факт, что в России необходимо создать собственный, регулярно обновляемый «указатель» эволюции «цифрового разрыва».

Современное видение развития интеллектуальных и креативных индустрий, инновационных рынков, цифровых институтов в России только формируется. Главный принцип успешности в этой сфере − это стимулирование таких секторов промышленности, которые способны апробировать и эффективно внедрять передовые цифровые технологии, а также оказание им помощи и всесторонней поддержки, использование возможностей интеллекта создавать абсолютно новую добавленную стоимость [13] − цифровую ее форму. В контексте вышеизложенного, считаем, что к числу индустрий, имеющих цифровой потенциал роста, относится легкая промышленность.

Россия сегодня имеет один из крупнейших в Европе комплекс легкой промышленности, а именно 17 подотраслей, которые объединяют около 34 800 предприятий, из них более 5800 крупных и средних. При этом в отрасли эксплуатируется оборудование выпуска 50−80-х годов прошлого века. Доля машин со сроком службы до 10 лет составляет 37%, от 11 до 20 лет − 24%, но больше всего тех агрегатов, которым уже более 20 лет − 39% [15]. Очевидно, что продуктивность такого технического оснащения и качество товаров, которые на нем производятся, не дают возможности отечественным предприятиям конкурировать на мировом рынке. В последние годы из нового оборудования производители покупали, как правило, отдельные машины для устранения так называемых «узких» мест, а также технику «вчерашнего дня» − используемую в технологических цепочках 1980−1990-х гг.

Вместе с тем, в связи с восстановлением покупательной способности населения, что привело к так называемому «эффекту отложенного спроса», а также в результате проведения взвешенной политики импортозамещения, в последние годы отрасль демонстрирует устойчивый рост объемов отгрузки готовой продукции. В среднем по России: прирост данного показателя в 2016 г. по сравнению с предыдущим годом составил 24%, а в январе 2018 г. по сравнению с аналогичным периодом 2017 г. − 15,6% [9] (табл. 2).

Таблица 2

Показатели промышленного производства (в % к соответствующему периоду предыдущего года) [19]

В 2016 г. была утверждена правительственная программа поддержки легкой промышленности в России, которая предусматривала выделение ключевым предприятиям отрасли субсидий в сумме 1,5 млрд руб. [6]. Эти меры дают положительные, с точки зрения статистики, результаты. Так, за 6 мес. 2018 г. достигнуты такие индексы производства: рост выпуска текстильных изделий и одежды соответственно составил 104,6 и 106,6%, что выше индекса по основным видам обрабатывающих производств – 104,0%. В целом, темп роста по легкой промышленности РФ в 2018 г. составил 102,9%. Темпы роста оборотов предприятий по всем обрабатывающим производствам достигли отметки в 118,4%, в том числе по производству текстильных изделий – 111,3%, по производству одежды – 104,2% и по производству кожи и изделий из кожи – 96,5%.

Объем отгруженных товаров легкой промышленности в 2019 г. превысил аналогичный объем 2018 г. на 3,4% (рис. 2).

Для осуществления цифрового прорыва отрасль имеет значительный инвестиционный потенциал. Так, согласно проведенному анализу, за 2012−2017 гг. в отрасли было реализовано 64 инвестиционных проекта, что позволяет утверждать, что основные цели этих проектов были связаны с открытием нового производства, а также с расширением или модернизацией действующего.

Ниже приведены некоторые из результатов этих проектов:

• суммарный объем инвестиций в проекты составил свыше 13 млрд руб.;
• реализация инвестиционных проектов позволила создать около 8000 новых рабочих мест.

В перспективных планах развития легкой промышленности до 2021 г. предполагается реализация еще 4 новых проектов общей стоимостью свыше 3 млрд руб.

На рис. 3 представлена карта локализации крупнейших инвестиционных проектов легкой промышленности Российской Федерации в 2012–2017 гг., млн руб.

Однако, несмотря на имеющийся потенциал роста и выхода из кризиса, предприятия легкой промышленной России недостаточно используют инновационные факторы для осуществления цифрового прорыва. В результате, в условиях открытости рынков большинство отечественных производителей оказались в ситуации «догоняющего развития», поскольку технологический уровень большинства иностранных конкурентов, которые вышли с продукцией на российские рынки, гораздо выше.

Вместе с тем, следует отметить, что цифровой разрыв предприятий легкой промышленности России можно наблюдать не только среди конкурентов в пределах одного сектора, но и среди предприятий, принадлежащих к различным отраслям промышленности в пределах хозяйственного комплекса страны в целом.

Итак, в данном контексте представляется целесообразным проанализировать цифровой разрыв предприятий легкой промышленности России в пределах целостного хозяйственного комплекса страны, а также отдельно исследовать уровень цифровизации отдельных секторов и производств отрасли.

Так, на рис. 4 приведена структура предприятий промышленности в разрезе отраслей, использующих прорывные инновации, современные цифровые технологии и принимающих активное участие в международных цепочках разделения труда и создании добавленной стоимости.

Данные рис. 4 свидетельствуют о том, что больше всего ресурсов на инновации расходуется в перерабатывающей промышленности, их доля в общем объеме затрат на инновационную деятельность по хозяйственному комплексу страны в целом, за 2018 г. составила 93%. Предприятия, работающие в машиностроительном секторе, тратят 35% от всех расходов перерабатывающей промышленности; на предприятия химической и нефтехимической отрасли приходится 13%. Значительную часть средств представители перерабатывающей промышленности направляют на инновации, связанные с приобретением машин, оборудования и программного обеспечения, их удельный вес равен 60,2% от всех расходов на инновационную деятельность в перерабатывающей промышленности, кроме того, 26,4% составляют затраты на внешние научно-исследовательские разработки. Что касается предприятий легкой промышленности, то на внедрение современных инновационных технологий отводится только 8% затратной части бюджета.

Согласно информации Росстата, по состоянию на 2018 г. наибольшее количество промышленных предприятий, реализовавших свою инновационную продукцию за пределы России, можно наблюдать в отрасли машиностроения − 46,7% от всех предприятий, а лидером в этой области стали предприятия по производству машин и оборудования, их количество занимает 51,1% от всех предприятий, функционирующих в данном сегменте промышленности. В химическом и нефтехимическом секторе 34% предприятий поставили свою инновационную продукцию за рубеж.

В свою очередь, экспортом продукции легкой промышленности занимаются всего 8% предприятий, в денежном выражении экспорт в отрасли в 11 раз уступает объемам импорта. По итогам 2018 г. из России было вывезено продукции на сумму 25 млрд руб., что на 8% выше показателя 2017 г. и на 34% больше, чем в 2016 г. Рост отгрузок в рублевом эквиваленте в период с 2016 по 2018 г. вызван изменением курсов валют, в частности, значительным ослаблением рубля. Объемы поставок в долларах США за рассматриваемый период сократились на 23% [40].

На основе вышеуказанных показателей, характеризующих инновационную активность предприятий России в разрезе отраслей промышленности и соответственно интенсивность применения ими цифровых технологий, проведем нормирование рассмотренных данных по законам нормального распределения, с целью определения цифрового разрыва легкой промышленности от других секторов хозяйственного комплекса страны.

Нормирование показателей осуществляется по следующей формуле:       z=xi-xσ , где x_i – значение показателя соответствующей отрасли; x  – среднее значение показателя; σ – стандартное отклонение показателя. Балл для каждой отрасли будем находить с использованием программы Excel по функции «Нормстрасп» (табл. 3).

Таблица 3

Нормирование показателей цифрового развития предприятий из разных отраслей промышленности России, 2018 г.

Экспертным путем был определен вес каждого показателя для получения интегральной оценки: «количество предприятий, которые внедряют инновации» − 0,2; «расходы на инновации» − 0,3; «объем реализованной инновационной продукции» − 0,3; «экспорт реализованной инновационной продукции» − 0,2.

Далее рассчитаем интегральные показатели для каждой отрасли промышленности (табл. 4).

Таблица 4

Интегральные показатели отраслей промышленности, 2018 г.

В результате проведенного анализа можно констатировать, что легкая промышленность в России имеет самый значительный цифровой разрыв по сравнению с другими основными отраслями промышленности страны. Это негативно сказывается на качестве выпускаемой продукции, на удовлетворении потребительского спроса и вынуждает предприятия работать по давальческим схемам с передачей готовой продукции иностранным заказчикам.

Из числа производственных факторов, тормозящих внедрение современных цифровых технологий в деятельность предприятий легкой промышленности, в первую очередь, можно выделить недостаточность информации о новых технологиях, практически полное отсутствие актуальных данных о рынках сбыта и крайне ограниченные возможности для кооперации с другими предприятиями и организациями, в том числе из смежных отраслей. Кроме того, промышленность имеет невысокую отдачу от цифровизации, поскольку большинство представителей отрасли отдает предпочтение освоению производства инновационных видов продукции, а не внедрению новых технологических процессов, что, по мнению автора, нельзя расценивать как исключительно положительную тенденцию.

Так, например, предприятия машиностроительной отрасли на протяжении последних нескольких лет в большей степени нацелены на приобретение машин, оборудования и программного обеспечения для выпуска качественно новой продукции. Более четверти из них активно работают в направлении технико-экономического обоснования прогрессивных линий производства, проведении разработки и тестирования программного обеспечения для текущих нужд, организации технического переоснащения, цифровизации и автоматизации основных и вспомогательных производственных процессов и др.

В свою очередь, предприятия легкой промышленности сосредоточили свою деятельность на обучении и подготовке персонала для разработки и / или внедрения новых или значительно улучшенных продуктов и процедур. При этом только одну четверть общего объема расходов они направляют на приобретение машин, оборудования и программного обеспечения, а 9,9% − на выполнение внутренних НИР. Доля затрат на получение внешних знаний, привлечение сторонних разработчиков колебалась в пределах от трех до полпроцента, с тенденцией к уменьшению.

Кроме того, продукция легкой промышленности в стране является относительно дорогой, в связи с тем, что отечественным производителям приходится конкурировать с большим количеством дешевой импортной продукции из Азии.

Отдельно следует отметить недостаток высококвалифицированного персонала. На одного занятого на предприятиях России приходится 600 рабочих во всех странах-конкурентах (рис. 6). Помимо этого, молодые специалисты предпочитают пробовать себя в индивидуальном предпринимательстве из-за невысоких зарплат. Ситуация также усугубляется значительно лучшим оснащением производства в зарубежных странах.

На следующем этапе исследования рассмотрим более подробно наличие и особенности цифровых разрывов между предприятиями легкой промышленности в пределах самой отрасли в России.

Проведенное исследование, а также анализ статистически-аналитических источников свидетельствуют, что Интернет и ИКТ проникают на предприятия легкой промышленности и в соответствующие системы менеджмента гораздо масштабнее и быстрее, чем научные разработки, новые знания, изобретения, продукция НТП, инновации и т.п.

В течение 2012−2018 гг. средняя доля предприятий, осуществляющих инновационную деятельность в легкой промышленности составляла 16,6%, с незначительной тенденцией к росту (табл. 5), в частности, внедряли внутренние НИР 2,1−5,2% промышленных предприятий, внешние НИР − 0,9−2,3%, приобретали машины, оборудование и программное обеспечение − 7,9% предприятий в 2012 г. и 13,3% в 2018 г.

Таблица 5

Активность предприятий легкой промышленности России по направлениям внедрения и применения цифровых технологий[1]

Заметим, что существует прямая связь между размером предприятия и уровнем его цифровизации, поскольку для внедрения современных технологий необходимо определенное количество персонала, задействованного в выполнении научных исследований и разработок, приводящих к внедрению инноваций.

Так, в 2012−2015 гг. и 2015−2018 гг. самая высокая доля предприятий с технологическими инновациями была среди крупных субъектов хозяйствования − 34,7 и 32,9%, а среди малых предприятий, соответственно, 6,3 и 6,4% (рис. 7).

Вместе с тем, следует отметить, что кроме внедрения технологических инноваций, предприятия легкой промышленности являются активными в использовании организационных и / или маркетинговых инноваций, которые поддерживают продуктовые и процессные нововведения, повышающие качество и эффективность работы предприятия, улучшающие обмен информацией и использование новых знаний и технологий, а также позволяющие влиять на производительность предприятия, его выход на новые рынки или сегменты, разработку новых способов продвижения продукции [41].

В течение рассматриваемого периода наблюдалась тенденция к уменьшению удельного веса предприятий с нетехнологичными (организационными и / или маркетинговыми) инновациями. Если в 2012−2013 гг. доля таких предприятий в общем количестве обследованных составляла 11,2%, то уже в 2013−2014 гг. − 10,4%, а в 2015−2016 гг. и 2016−2017 гг. только 5,1%. За период 2016−2018 гг. удельный вес предприятий с нетехнологичными инновациями среди малых предприятий находился на отметке − 6,1%, средних − 7,6%, крупных − 8,2%.

Обобщая анализ процессов интеллектуализационных преобразований и цифровых разрывов в деятельности отечественных предприятий за 2012−2018 гг., целесообразным представляется охарактеризовать динамику распределения численности персонала и объема реализованной продукции предприятий за этот период. В частности, количество работников на инновационно активных предприятиях легкой промышленности России в среднем на протяжении рассматриваемых лет составляло 40,9% от общей численности занятых, а на не инновационно активных предприятиях − 59,1% соответственно. На предприятиях с технологическими инновациями в среднем работало 13,0%, с маркетинговыми и / или организационными инновациями − 6,7%, с технологическими и нетехнологичными инновациями − 21,1%.

Объем реализованной продукции инновационно активных предприятий от общего объема продаж, в среднем, за анализируемые годы составлял 41,5%, а объем реализованной продукции не инновационно активных предприятиях − 58,5%. Объем реализованной продукции на предприятиях с технологическими инновациями находился на отметке 9,2%, с маркетинговыми и / или организационными инновациями − 11,2%, с технологическими и нетехнологичными инновациями − 21,1%.

Доступ к Интернету имели 97,5% малых предприятий, 99,1% средних и 99,7% крупных. Однако доля среднего количества работников, которые регулярно использовали присоединенный к сети Интернет компьютер, на малых предприятиях составила 93,5% от среднего количества пользователей, на средних − 90,4% и на больших − 70,2%. Приведенные данные свидетельствуют о том, что количество рабочих мест с интенсивным использованием ИКТ в сети Интернет выше среди малых и средних предприятий.

ИКТ также существенно влияют на интеллектуализацию инструментария менеджмента большинства предприятий легкой промышленности. Это подтверждает значимость цифровых технологий для эффективности систем управления в современных условиях информатизации общества. Хотя и в данной сфере деятельности можно констатировать наличие цифрового разрыва. Так, например, для предприятий различных размеров использование социальных медиа четко коррелирует с масштабом: чем больше предприятие по размеру, тем активнее оно пользуется социальными ИКТ (рис. 8).

По всем направлениям достижения цели через использование социальных медиа, наиболее активными, во всей совокупности исследуемых предприятий, являются крупные субъекты хозяйствования, а малые практически вдвое реже используют рассматриваемые технологии. В целом предприятия легкой промышленности в гораздо большей степени развивали автоматизацию и информатизацию предоставления и получения услуг с субъектами внешней среды, чем в процессе выполнения внутренних административных, координационных и мотивационных функций, а также в рамках подсистем менеджмента и персонала.

Итак, основываясь на результатах проведенного исследования, можно отметить, что цифровой разрыв между предприятиями внутри самой отрасли легкой промышленности настолько же глубокий, как и разрыв между предприятиями различных видов экономической деятельности, принадлежащих к разным секторам хозяйственного комплекса страны. Кроме того, по причине существенных ресурсных ограничений (отсутствие у предприятий необходимых собственных средств, относительно дорогие кредиты) легкая промышленность мало восприимчива к инновациям.

Однако, продукцию предприятий легкой промышленности характеризует значительная часть стоимости материалов в ее себестоимости и быстрый оборот капитала, а использование сырья и полуфабрикатов отечественного производства обусловливают большую экономическую эффективность. Благодаря относительно небольшим финансовым затратам на внедрение инноваций в производство, легкая промышленность является достаточно привлекательной для инновационного развития и для сокращения цифрового разрыва как внутри самой отрасли, так и по сравнению с другими секторами.

Представляется, что осуществление полноценных и всеобъемлющих интеллектуализационных преобразований на предприятиях легкой промышлен­ности может обеспечить использование современных цифровых технологий, таких как: распределенное производство, смарт-фабрики, компьютеры, серверы, вебсай­ты, позволяющие осуществлять передачу и получение информации от поставщи­ков, потребителей, рынков продукции, сырья и т.д.; различные мобильные устройства, которые помогают быстро находить информацию, обеспечивать доступ к банкингу, получать данные о реализации и т.п.; спутники, которые дают возможность получать оперативные данные погоды, глобальное GPS, дистанцион­ное зондирование; технологии big data, позволяющие накапливать и обрабатывать большие массивы информации; телефоны и связь, как инструменты интерактивной системы голосового реагирования; телекоммуникации, которые способствуют передаче и обмену опытом, получению консультативных услуг, налаживанию коммуникаций, созданию сообществ и развитию кооперации; сенсорные сети, позволяющие получать информацию в режиме реального времени, в гораздо большем количестве и с более высоким качеством данных, в результате чего существенно возрастает качество принятия управленческих решений [36]; облачные технологии хранения данных и аналитика дают возможность оперировать системами точного производства, находить действенные знания; Интернет и широкополосный доступ − это обмен знаниями, электронная торговля, социальные медиа и сети, электронное сообщест­во, банкинг, торговля, торговые платформы. На рис. 10 изображены ИКТ (цифровые) технологии в легкой промышленности, которые позволят осуществить интеллектуализационные преобразования на предприятиях.

Полноценная реализация представленных на рис. 10 технологий, предпола­гает создание киберфизической системы: на первом этапе − в рамках самой отрасли легкой промышленности, на втором − в пределах всего промышленного комплекса страны и национальной экономики в целом, и в завершении на глобальном уровне.

Ключевым моментом киберфизической системы является создание инфраструктуры, которая основывается на трех типах интеграции:

• горизонтальная интеграция структурной модели бизнеса (value networks);
• сквозная цифровая интеграция производственных процессов (digital integration of engineering) по всей структурной модели бизнеса;
• вертикальная интеграция внутрипроизводственной цепочки предприятия (networked manufacturing).

Трехступенчатая интеграция позволяет превратить всю отрасль и хозяйственный комплекс страны в целом в единую киберфизическую систему, объединенную государственным управлением. На государство в данном случае возлагаются координирующие задачи, связанные со стандартизацией производства и реагированием на разного рода неизбежные социальные последствия. Более подробно особенности создания киберфизических систем и перспективы использо­вания инновационных концепций в процессе цифровизации легкой промышлен­ности будут рассмотрены в последующих параграфах диссертационной работы.

Обсуждение результатов и выводы

Таким образом, подводя итоги проведенного исследования, можно сделать следующие выводы. Условия существования человечества в XXI в. требуют перехода к новой стратегии развития − к интеллектуализации экономики на основе широкомасштабного использования знаний и информации, благодаря внедрению прорывных цифровых технологий, как стратегических ресурсов формирования современных хозяйственных систем.

Такие преобразования влекут за собой полную перестройку мировой эконо­мики, увеличение разрыва между развитыми и развивающимися странами, упадок, базирующихся исключительно на сырье, индустриальных экономик. В данном кон­тексте со значительными вызовами приходится сталкиваться хозяйственному ком­плексу РФ и, в частности, легкой промышленности, которая, с одной стороны, имеет значительный инновационный потенциал развития, способный стать драйвером цифрового прорыва национальной экономики, а, с другой, характеризуется существенным цифровым отставанием от других отраслей промышленности и значительными цифровыми разрывами между предприятиями внутри самой отрасли.

С учетом вышеизложенного, в процессе исследования проанализирован комплексный характер феномена интеллектуализационных преобразований, обозначена его сущность и сформулирована авторская трактовка. Также отдельное внимание уделено содержанию и причинам возникновения цифровых разрывов, как явления в целом, и как следствия действия объективных и субъективных причин. Непосредственно эффекты и особенности проявления указанных процессов рассмотрены на примере легкой промышленности России, в частности, проанализированы цифровые разрывы в пределах нескольких отраслей народно-хозяйственного комплекса страны, отдельное внимание уделено положению предприятий в пределах самой отрасли.

Полученные результаты позволили установить, что интенсивность интеллектуализационных преобразований и, соответственно, цифровые разрывы прямо коррелируют с такими факторами, как вид экономической деятельности, размер предприятия, численность персонала, наличие корпоративной компьютерной сети, возможность привлечения средств и инвестиционная привлекательность.

В то же время, следует отметить недостаточное использование инновацион­ного фактора, современных цифровых технологий для обеспечения конкуренто­способности отечественных предприятий легкой промышленности. Доля предприя­тий, активно осуществляющих интеллектуализационные преобразования низкая, удельный вес инновационной продукции крайне невысок. Как следствие, работа предприятий на своевременном этапе не позволяет в достаточной мере получать доходы на уровне, достаточном для перехода и отдельных субъектов хозяйствования, и отрасли в целом на качественно новый уровень развития, соответствующий требованиям цифровой экономики.

Таким образом, не подлежит сомнению тот факт, что, преодолевая информационно-организационные барьеры, наращивая интеллектуальный потенциал и меняя управленческие технологии, интеллектуализационные процессы в легкой промышленности могут сделать развитие систем менеджмента более мировоззренчески сфокусированным, знаниево-ценностным, инклюзивным, инновационным и эффективным.

1. Calderón Gómez, Daniel Technological capital and digital divide among young people: an intersectional approach // Journal of youth studies. - 2019. - Volume 22: Number 7. - Р. 941-958.

2. Crossing the bridge of the digital divide: a walk with global leaders / edited by Anthony H. Normore, Antonia Issa Lahera. Charlotte, NC: Information Age Publishing, Inc., 2019. - 237 р.

3. Human rights and the digital divide / Anne Peacock. London: Routledge, 2019. - 187 р.

4. The knowledge economy / Roberto Mangabeira Unger. London; Brooklyn, NY: Verso, 2019. - 298 р.

5. Work analysis in the knowledge economy: documenting what people do in the workplace for human resource development / Ronald L. Jacobs. Basingstoke, Hampshire: Palgrave Macmillan, 2019. - 378 р.

6. Абуталипова Ю.А., Шинкевич А.И. Состояние и перспективы инновационного развития легкой промышленности // Инновационная деятельность. − 2019. − №1(48). − С. 5−11.

7. Авилкина С.В., Сухарева М.А. О сущности подходов к определению понятия «интеллектуализация экономики» // Интеллект. Инновации. Инвестиции. − 2019. − №2. − С. 20−29.

8. Белясов И.С., Морозов Р.В., Тебекин А.В. Задачи совершенствования механизмов функционирования хозяйственных образований в легкой промышленности за счет использования технологий цифровой экономики. // Маркетинг и логистика. − 2018. − № 4 (18). − С. 63−74.

9. Беспалько В.А., Штезель А.Э., Штезель А.Ю. Промышленное импортозамещение в России: маркетинговые возможности и социально-экономические последствия // Экономика и предпринимательство. − 2018. − №1(90). − С. 57−61.

10. Воронкова А.В. Интеллектуализация экономики как современный этап развития техники и технологии // Вестник Полоцкого государственного университета. Серия D: Экономические и юридические науки. − 2018. − №6. − С. 103−107.

11. Голобокова Г.М. Проблемы подготовки кадров для инновационной экономики и рынка интеллектуальной собственности // Право интеллектуальной собственности. − 2018. − №3. − С. 35−41.

12. Головчанская Е.Э. Воспроизводство интеллектуальных ресурсов в интеллектуальной экономике // Наука и инновации. − 2018. − №1(179). − С. 20−24.

13. Егорова А.А., Тебекин А.В., Тебекин П.А. Анализ перспектив развития национальной экономики при внедрении сквозных цифровых технологий. // Журнал экономических исследований. − 2020. − Т. 6. − № 4. − С. 3−18.

14. Ефремов А. Цифровая трансформация в промышленности - глобальный тренд XXI века. https://mining-media.ru/ru/article/intervyu/15035-tsifrovaya-transformatsiya-v-promyshlennosti-globalnyj-trend-xxi-veka

15. Жукова И.А., Имаева Э.Ф. Актуальность стратегии развития легкой промышленности России на 2025 год // Вестник молодых ученых Санкт-Петербургского государственного университета технологии и дизайна. − 2018. − №1. − С. 460−465.

16. Загребельная Н.С., Бостоганашвили Е.Р. Управление человеческими ресурсами в цифровой экономике // Экономика: вчера, сегодня, завтра. − 2019. − Т. 9. − №1-1. − С. 374−384.

17. Итоги развития легкой промышленности России в 2015-2019 гг. https://inpctlp.ru/doc/Итоги_paзвития_ЛП_Poccии.pdf

18. Карлинский B.Л., Волошин А.В. Цифровая трансформация промышленных предприятий. Проблемы и модели перехода. // Экономические исследования и разработки. − 2018 (8):132-146.

19. Картина промышленности в январе 2018 года URL: http://economy.gov.ru/minec/about/structure/depMacro/201819026

20. Кузнецов С. 10 примеров того, как ИИ улучшает производственные процессы в 2020 году. https://vc.ru/ml/145748-10-primerov-togo-kak-ii-uluchshaet-proizvodstvennye-processy-v-2020-godu

21. Куликов В. Что нужно знать о цифровизации промышленности. https://www.cnews.ru/articles/2019-11-25_chto_nuzhno_znat_o_tsifrovizatsii_promyshlennosti

22. Макиева Ю.С., Гасанова З.А. Интеллектуальные информационные технологии в экономике и управлении // Гуманитарные и социально-экономические науки. − 2018. − №6(103). − С. 177−179.

23. Милых В. Использование искусственного интеллекта - неотвратимое будущее промышленности. https://softline.ru/about/blog/ispolzovanie-iskusstvennogo-intellekta-neotvratimoe-buduschee-promyishlennosti

24. Митропольская-Родионова Н.В., Тебекин А.В., Хорева А.В. Анализ развития инновационных процессов в сфере цифровой экономики. // Транспортное дело России. − 2019. − № 5. − С. 3−6.

25. Михайлова А.В. Цифровая и креативная экономика в современном пространстве // Креативная экономика. − 2018. − Т. 12. − №1. − С. 29−42.

26. Морозов Р.В., Белясов И.С. Анализ современных тенденций развития промышленности под влиянием технологий цифровой экономики. // Журнал экономических исследований. − 2020. − Т. 6. − № 4. − С. 19−33.

27. Нелегкая легкая промышленность URL: https://udm-info.ru/article/general/24-07-2019/nelegkaya-legkaya-promyshlennost

28. Обзор состояния легкой промышленности России и города Москвы URL: http://apr.mos.ru/files/analytics/%D0%9E%D0%B1%D0%B7%D0%BE%D1%80%20%D1%81%D.pdf

29. Петров В.С., Табурчак А.П., Тебекин А.В. Анализ эволюции концепций менеджмента сквозь призму перефокусировки объекта измерения результатов управления социально-экономическими системами. // Экономический вектор. − 2020. − № 3 (22). − С. 4−12.

30. Петров В.С., Тебекин А.В. Промышленная политика и стратегия эффективного развития промышленных предприятий в условиях постиндустриальной экономики. Москва : Русайнс, 2018. − 106 с.

31. Пурлик В.М. Интеллектуальный капитал как ключевой фактор развития компаний в экономике знаний // РИСК: Ресурсы, Информация, Снабжение, Конкуренция. − 2018. − №1. − С. 92−95.

32. Серяков Г.Н., Тебекин А.В. Теоретико-методические основы исследования технологических укладов экономики. − Москва : Русайнс, 2017. − 83 с.

33. Сизова Т.В., Сизова Д.А. Формирование поведенческой экономики как новой интеллектуальной платформы научного сообщества // Журнал правовых и экономических исследований. − 2018. − №2. − С. 14−21.

34. Сильченко Ю. Искусственный интеллект в промышленности. https://zen.yandex.ru/media/cfo/iskusstvennyi-intellekt-v-promyshlennosti--5b431e153b6c7300a93ba780

35. Тебекин, А. В. Инновационный менеджмент : учебник для бакалавров / А. В. Тебекин. - 2-е изд., перераб. и доп. − Москва : Издательство Юрайт, 2020. − 481 с.

36. Тебекин, А.В. Методы принятия управленческих решений : учебник для академического бакалавриата / А. В. Тебекин. − Москва : Издательство Юрайт, 2015. - 431 с.

37. Тебекин А.В. Проблемы управления процессами создания интеллектуального капитала в постиндустриальной экономике. // Журнал исследований по управлению. − 2017. − Т. 3. − № 4. − С. 25−30.

38. Тебекин, А.В. Стратегический менеджмент : учебник для среднего профессионального образования / А. В. Тебекин. - 2-е изд., перераб. и доп. - Москва : Издательство Юрайт, 2020. − 333 с.

39. Тебекин А.В. Стратегическое управление персоналом. (Бакалавриат, Магистратура). Учебник. / Тебекин А.В. − Москва: КноРус, 2020. − 720 с.

40. Фатхуллина Л.Р., Богданова В.И. Состояние и перспективные направления развития легкой промышленности // Вестник Технологического университета. − 2018. − Т. 21. − №1. − С. 99−102.

41. Федорова Г.В. Основные направления инновационного развития легкой промышленности // Бенефициар. − 2018. − № 25.

42. Ширинкина Е.В. Человеческий капитал в условиях интеллектуальной экономики // Современная наука: актуальные проблемы теории и практики. Серия: Экономика и право. − 2018. − №3. − С. 85−88.

43. Яковлева Е.В. Управление интеллектуальными ресурсами работников в условиях инновационного развития цифровой экономики // Креативная экономика. − 2018. − Т. 12. − №8. − С. 1073−1088.