Статья посвящена анализу возможностей реализации воспитательно-мировоззренческого потенциала традиционно-прикладного искусства в современных условиях. Рассматривается взаимосвязь традиционного искусства с мировоззренческими истоками и основами самой традиционной культуры, его роль и место в исторической системе мировосприятия, присущей для культур подобного характера. Осуществляется попытка оценить значение традиционно-прикладного искусства, как отражения системы ценностей традиционного характера и плана, с позиции содержания воспитательно-образовательной деятельности, выступающего в качестве важнейшего условия для противостояния влиянию идеологии массовой культуры.
педагогический потенциал, культура, ценности, традиционное прикладное искусство, мировоззрение, восприятие, наглядно-образное мышление
В основе традиционного искусства лежит реализация художественно-эстетического отношения к окружающей человека повседневной жизни, быту и природе, умение поэтизировать реальность, придавая ей, в определенной мере, идеальные и гармоничные черты и свойства. Или же, можно сказать – моделирование некоего идеального духовного пространства, на которое был изначально ориентирован сам русский человек и к достижению которого он, в сущности, стремился. Традиционное искусство – это отражение мировосприятия, присущего российскому народу в эстетически-художественной форме. И оно осуществляло роль и функцию обозначения альтернативной по значению реальности. Пусть окружающая жизнь не совершенна в полной мере, но, однако, существует и другой, особенный и уникальный, совершенный, светлый мир, и отражение его влияния мы способны, через роль искусства, привносить в свою сегодняшнюю жизнь.
Специфика традиционного искусства отражала ценности культуры православного характера, с присущим разделением на непосредственно земную жизнь, которая полна страданий и греха, и жизнь небесную, к которой должен был стремиться каждый православный христианин в качестве высшей цели. И, при этом, жизнь земная не имела в себе ценности, кроме как служить в качестве подготовки к достижению и обретению жизни небесной. А последняя существовала для сознания населения в форме представления, как обобщенно-образного моделирования и воображения. С характерной по определению идеальностью, эмблемностью по Д.С. Лихачеву, и присущей обобщенностью изображаемых предметов и явлений [2].
Спецификой культуры православия являлась обобщенность и эмблемность восприятия, или моделирования образного плана, что отчетливо прослеживается на примере, в частности, религиозной живописи и искусства в целом. Такое восприятие, очевидно, изначально было характерным так же и для всей средневековой живописи и религиозного искусства в целом, но, пожалуй, в наибольшей степени было представлено как раз в культуре православия, тогда как в западной Европе, в католичестве утрачивается с наступлением периода Ренессанса. Именно начало обобщенности сформировало характерный облик и специфику традиционного искусства, что мы можем видеть в наши дни, и обусловило во многом адаптацию восточного влияния на русской почве и основе. Данное явление, очевидно, было все же обусловлено тем, что Россия представляет собой, в целом, как бы преимущественно евразийскую страну, и, наверно, склонна к восприятию и усвоению влияния Востока все же в большей степени и мере по сравнению с Западной Европой [1]. В результате, соответственно, традиционное восточное искусство получает на российской ниве как бы свою новую, вторую жизнь, входя в ценностно-смысловой круг русской культуры и преобразовываясь под началом нового, восточно-христианского влияния.
Первоначально, разумеется, большие массы населения свято поверили в скорейший приход, или наступление «конца света». Каждое из поколений верило с надеждой в то, что приход Спасителя, конечно, близок, назначалась и определялись даты наступления «конца света», и поэтому заботиться всерьез об украшении непродолжительного бытия земного плана смысла никакого не имело. Нужно было спешить приготовить себя к вечности, что отражала аскетичная суровость первых веков христианства.
Но, в итоге, вместо «конца света» максимум случался лишь локальный в мировых масштабах катаклизм. И, соответственно, для населения было весьма обременительным и сложным уповать только на наступление «Божьего царства», потому что точных сроков никто не давал, а ждать на протяжении многих поколений, было, разумеется, проблематично. И человек тогда решил перенести образ грядущего и идеального в свою сегодняшнюю и мирскую жизнь, украсив ее и придав ей отзвук или отблеск неземного совершенства. Как бы отражение и даже воплощение идеала, перенесенного, благодаря искусству, в непосредственно земную жизнь и украшавшего, преобразовывавшего повседневность быта населения. И, в итоге, жизнь сама как бы менялась, становилась уже в большей мере радостной, осмысленной и проникалась состоянием, ощущением и настроением праздника.
Однако христианскому мировоззрению предшествовал чрезвычайно длительный этап существования языческого культа, оказавший, несомненно, очень сильное влияние на культуру и искусство в его прикладном значении, которое прослеживается и по наше время. Ранее дохристианское влияние органически вплетается в канву мировоззрения эпохи христианства и сосуществует параллельно как бы в снятом виде, или форме, как важнейший компонент традиции. Через и в лице традиционного искусства шел, по сути, процесс примирения и синтеза дохристианского христианского культурного влияния, приведший в результате к появлению культурной специфичности России [5]. Наложение влияния православия на языческое миропредставление наших предков и позволило сформироваться уникальному феномену традиционного декоративно-прикладного искусства.
Развитие прикладного искусства отражало характерные традиции мировоззрения, предполагающее факт существования трех основных, главных уровней миров, что характерно как для христианской, так и для языческой культур. Троичность в современном понимании подразумевает, прежде всего, отношение прошлое – настоящее – будущее, характерным образом развертывавшееся в мировоззрении и миропредставлении традиционного порядка. Для языческого взгляда характерна диспозиция навь – явь и правь, как низший мир, мир современный и мир высший, а для христианства – жизнь дохристианская, наставшая с приходом Христа в мир и жизнь грядущую, отмеченная, соответственно, вторым его пришествием. Или же, с точки зрения иерархии – ад, земная жизнь и рай.
Причем в основе наблюдается не только принцип иерархии миров, низших и высших, но и, соответственно, идея обновления, движения, развития. Навь может быть представлена, как прошлое или мир предков, явь как настоящее (отсюда и понятие «явление»), а правь – как должное, или же идеал, имеющее, соответственно, прямое отношение к будущему, миру будущего, как к том, к чему должно и следует, конечно же, стремиться [5]. В христианстве, соответственно, перспективно обозначена идея рая, наступления Царства Божия, венчающего собой бытие цивилизации и жизнь отдельных индивидов. А путь движения человечества рассматривается, соответственно, как продвижение из темных времен к свету.
То есть, налицо присутствует идея и динамика развития, движения, пути, перспективы, ад же фигурирует, как вероятная угроза, призванная обеспечить должную направленность и не позволить сбиться и уйти с дороги. Кратко этот принцип можно отразить словами – завтра должно быть, конечно, лучше, чем сегодня, и подробная позиция является, естественно, основой в целях достижения и обеспечения выживания человечества, как построение жизненной перспективы, можно сказать, даже – установки на успех. При этом так же следует отметить, что рассмотренные состояния, или же уровни, не выступают разделенными друг с другом, а взаимосвязаны, поскольку иначе принципиально невозможно было бы осуществить процесс движения. То есть, они, говоря иначе, пребывают в состоянии взаимоперехода и взаимодействия друг с другом, а процесс движения не носит, по определению, линейного характера.
Поэтому традиция отнюдь не представляла собой нечто костное и заскорузлое, как это может показаться иногда на первый взгляд, а, совсем напротив, заключалась в построении перспектив, обозначая некий коридор возможностей и вектор позитивных изменений. В этом отношении, традиционному искусству предстояло выступать с позиции предвосхищения в образной форме представленной перспективы, привнося как бы уже мир будущего в настоящее, и обеспечивая изменение и движение.
Традиционное искусство – это образное отражение представления о будущем, или из будущего в настоящем, что как раз и выступало в роли связи между двумя данными этапами и позволяло реализовать процесс движения. По сути, настоящее и будущее не существовали раздельно, обособленно. Имелось будущее в настоящем, или будущее настоящего, осуществленное посредством творчества и творческого акта художника, как проникновение настоящего в будущее. Именно поэтому традиционное искусство и является в чрезвычайной мере светлым и перспективным, для него присуща радостность и предвкушение инобытия, определенной тайны и загадки, потому что будущее еще пока достоверно не известно, но при этом создается установка на начало позитива.
Вместе с тем, в лице традиционного искусства характерно фигурирует и отношение с прошлым, потому что всякое искусство, по определению, призвано хранить и передавать информацию, традицию. Традиционно искусство выступает в качестве хранителя мифологического содержания, архетипальных образов культуры, непосредственно транслируемых из прошедшего, минувшего, и составляющих основу самоидентичности культуры, информацию, запечатленную в системе обобщенно-образного плана. И вся эта информация как бы, по сути, оживает под кистью, пером художника.
По существу, подобным образом в лице традиционного искусства как бы происходит ситуация или феномен встречи и слияния прошлого и будущего, и итогом этого является рождение настоящего. Искусство позволяет, как бы органически объединить и синтезировать три этих времени, что создает основу для обеспечения и сохранения стабильности, развития, как динамического равновесия системы. Следуя традиции, суть настоящее есть то, что существует в центре, от него же, в разных направлениях, расходятся и прошлое, и будущее. И перед человеком стоит выбор – идти к будущему, к свету, развиваться, или же, наоборот, как бы сделать попытку обернуться, или же вернуться в прошлое. Что, разумеется, совсем не означает ситуации того, что в прошлом было так уж плохо. Прошлое – это основа для движения, развития, опора и истоки, и необходимый компонент системы. Но обеспечение направленности требует существования системы целеполагания. Вероятно, как раз именно поэтому и существует, вероятно, сопряженность прошлого с началом негатива, отрицания, как того, что было уже раньше пройдено, способно оказать влияние, но смысла возврата к нему нет.
Таким образом, традиционное искусство выступает в качестве определенного сакрального посредника между мирами, сохраняющего общую картину миропредставления, и позволяющего человеку оперировать универсальной и глобальной смысловой системой. Через и в лице традиционного искусства он способен обращаться одновременно и к прошлому, и к будущему, реализуя целостность подходов, мировосприятия и сохраняя идентичность исторического бытия. По существу, это искусство и является традиционным потому, что органически способно отразить, запечатлеть и обеспечить триединство времени прошлое – настоящее – будущее, как фактор и условие сохранения самой традиции. И передать направленность процесса бытия культуры, выступая непосредственным условием ее существования в целом.
Соответственно, важнейшим из значений воспитательного плана в отношении традиционного искусства представляется его способность выступать проводником культурного влияния, способного формировать мировоззрение целостного и устойчивого типа, обеспечивающего органичный взгляд на мир. Подобное влияние достигается посредством сохранения и формирования триединства отношения прошлое – настоящее – будущее на морально-ценностной основе, где развитие будущего и достижение успеха предстает, как результат нравственного выбора людей, реализуя широко известный тезис о свободе воли. Человек способен преуспеть в реализации своих задач лишь в случае, если осознанно вступает в отношение преемственности с прошлым. И, конечно, будущее, в принципе, открыто только позитивному и доброму, светлому началу. То, что должно быть, произойти, является рождающимся, и поэтому уже представлено, как светлое, как исходящее из правил, из мира идей, переходя к мировоззрению античности. А то, что было раньше, представляется уже отжившим, и оно имеет уже, в принципе, другое отношение и значение.
С другой же стороны, именно прошлое являет собой фактор, в принципе, способный оказать влияние и даже непосредственно определять процессы будущего плана. В данном случае мы можем видеть ситуацию, подобную началу кармы, как причинно-следственную связь, без понимания которой невозможно обрести и получить свободу. В сущности, искусство ставит человека перед установкой на создание будущего при наличии возможности и осмысления прошлого. Он как бы получает срединную позицию и может видеть «путь назад» и «путь вперед», что позволяет продуктивно действовать, работая над исправлением и совершенствованием ситуации.
Конечно, для того, что бы реально постигать систему знаний, скрытую в лице традиционного искусства, исключительно желательно иметь наличие информации о содержании самой традиции и о специфике культур традиционного порядка в целом, что, вполне естественно, предполагает и наличие определенной интеллектуальной подготовки. Однако, тем не менее традиционное искусство обладает и способностью формирования мировоззрения человека, приобщая его к смысловому полю и пространству, позволяющему утвердить закономерный и стабильный взгляд на мир. Особенным значением традиционное искусство обладает в наше время, когда остро наблюдается утрата идеологических устоев, возвращение к влиянию православия идет закономерно медленно и не всегда имеет должного глубинного характера, учитывая еще его краткосрочный период. А в это время молодое поколение интенсивно подвергается воздействию средств массовой культуры и присущей для нее системы ценностей.
Пожалуй, в наибольшей мере эффективным данное влияние может полагаться в период детского, дошкольного и младшего школьного возраста, поскольку именно тогда закладываются ценностно-мировоззренческие основания самой личности, и доминирует мышление наглядно-образного плана, чрезвычайно продуктивное с позиции восприятия традиционного искусства. Характерное начало обобщенности легко усваивается как раз именно в дошкольном возрасте, не обладающем первоначально личностной конкретностью при восприятии других людей или объектов. И, соответственно, чрезвычайно развита способность восприятия ярких и красочных объектов и предметов.
Разумеется, ребенок в данном возрасте, скорей всего, не сможет в ряде случаев детально оценить всю художественную выразительность и уровень достоинств окружающих его произведений. Но склонность и стремление ребенка к сказочному мировосприятию, столь характерное для упомянутого возрастного периода, без сомнения, получит свое подтверждение и проявление в лице традиционного искусства. Что, в свою очередь, способно стать фундаментом и предпосылкой для его последующего нравственно-мировоззренческого роста и развития.
1. Гумилев Л.Н. Ритмы Евразии. Эпохи и цивилизации. - М., 2008.
2. Лихачев Д.С. Поэтика древнерусской литературы. - М.: Наука, 1987. - 372 с.
3. Некрасова М.А. Народное искусство России в современной культуре. М., 2003. - 254 с.
4. Пилепенко А.А., Яковенко И.Г. Культура как система. - М.: Изд-во «Языки русской культуры», 1998. - 376 с.
5. Рыбаков Б.А. Язычество Древней Руси. - М.: Наука, 1987.
