Россия
В статье рассматриваются концепции национального богатства российских экономистов конца XIX в.
экономическая теория, история российской экономической мысли, А.И. Чупров, С.Ю. Витте, национальное богатство
Экономическая мысль России в первой половине XIX в. развивалась по двум направлениям. С одной стороны, академическая, университетская наука воспринимала достижения западной экономической науки, идеи классической политической экономии. Этому способствовал перевод на русский язык в 1802–1806 гг. «Богатства народов» А. Смита. С другой стороны, практическое, прикладное направление экономической мысли России исследовало в основном проблемы первоначального накопления капитала, денежное обращение, кредит, внешнюю и внутреннюю торговлю, роль государства в экономике, хозяйственные права основных сословий русского общества (см.: [6; 7]). Лишь во второй половине XIX в. эти две линии развития российской политической экономии совпали, и ее предметом стала сфера капиталистического производства, проблемы создания и накопления национального богатства. Российская экономическая наука этого периода исследовала национальное («народное», согласно принятой в то время терминологии) богатство в следующих аспектах: экономическая и социальная сущность богатства; состав народного богатства, его материальные и нематериальные формы; вопросы производства и распределения богатства общества; богатство и предмет экономической науки.
Вопрос о сущности и составе богатства как предпосылки и результата хозяйственной деятельности тесно связан с понятиями продукта, хозяйственного блага, производительного и непроизводительного труда. Здесь к концу XIX в. в мировой и отечественной науке сложилось два основных течения. Наряду с традиционным, идущим еще от А. Смита, подходом классической школы, согласно которому в состав богатства входят лишь материальные (вещественные) продукты, высказывалась альтернативная позиция, впоследствии получившая название «расширительного подхода». В соответствии с ним в состав богатства включаются хозяйственные блага, имеющие как материальную, так и нематериальную форму.
Виднейшим представителем первого течения в России был профессор Московского университета А.И. Чупров (1842–1908), который, хотя и был близок к исторической школе по своему общему экономическому мировоззрению, но по многим теоретическим вопросам придерживался классической традиции (в частности, разделял трудовую теорию стоимости). В связи с этим неудивительно, что он давал определение богатства согласно учению английской классической школы. «Богатство, – писал А.И. Чупров, – означает совокупность предметов, служащих к удовлетворению человеческих потребностей и находящихся в обладании отдельного лица, группы лиц или целого народа» [1, с. 145]. По его мнению, богатство состоит из хозяйственных благ, т.е. предметов, для получения которых необходима известная затрата усилий и за которые по этой причине в условиях менового хозяйства можно получить в обмен какие-либо иные вещи или услуги. Предметы же, достающиеся человеку даром, без всякого труда с его стороны, не относятся к богатству (как индивидуальному, так и народному) в политэкономическом смысле.
При определении понятия богатства (имущества) А.И. Чупров проводил различие между «частнохозяйственной» и «народнохозяйственной» точками зрения на этот предмет. «В народнохозяйственном смысле, – писал он, – к имуществу причисляются лишь такие, произведенные трудом человека, материальные предметы, которые служат действительным фактором удовлетворения материальных потребностей… Напротив, для отдельного хозяйства в состав имущества могут входить предметы, которые приносят владельцу выгоду или дают доход в силу того, что сообщают ему возможность требовать от других какую-нибудь часть из их запаса полезных или приятных вещей» [2, с. 56]. Подобные «требования» в форме долговых обязательств других лиц, акций, указывающих на участие человека в каком-нибудь предприятии, государственных и иных процентных бумаг, согласно А.И. Чупрову, являются атрибутом частного, но не народного, богатства. Следовательно, с народнохозяйственной точки зрения, ценные бумаги не должны включаться в состав народного богатства как не отвечающие его критерию.
Таким образом, А.И. Чупров продолжал и развивал теорию народного богатства классической школы. Вместе с тем, как уже отмечалось выше, на почве критики этой теории возникла альтернативная, «расширительная» трактовка богатства, включавшая в его состав блага нематериального характера. Соответственно, расширилось и понятие производительного труда, к которому уже французский экономист Ж.Б. Сэй (1767–1832) относил не только тот труд, который воплощается в материальном продукте, но вообще любой вид труда, создающий ценности.
Однако наиболее острой критике вся доктрина классической политэкономии, в том числе ее теория богатства, была подвергнута Ф. Листом и его последователями – экономистами немецкой исторической школы. В России их идеи получили множество приверженцев, в числе которых был видный экономист и государственный деятель С.Ю. Витте (1849–1915). В
Вслед за Ф. Листом Витте подверг критике материалистическую трактовку богатства и его причин классической школы. По его мнению, определение богатства как совокупности вещественных продуктов, а его причины – как труда исключительно «материального», является чрезмерно узким и противоречит практике. Вообще, как замечает Витте, согласно учению А. Смита и его последователей политическая экономия является теорией ценности, ибо идея ценности служит основанием всей их доктрины.
В противовес этому подходу Ф. Лист выдвинул теорию производительных сил, в соответствии с которой всякий расход на образование, на правосудие и на армию (непроизводительный, по мнению экономистов либерального направления, потому что он не только не создает непосредственно ценностей, но, напротив, уничтожает их) является производительным, ибо «уничтожение ценностей» совершается в пользу умножения производительных сил. Соглашаясь с теорией Ф. Листа, Витте пишет: «Христианство, уничтожение рабства, единоженство, престолонаследие, изобретение печатания, прессы, почты, монетной системы, учреждение полиции, обеспечивающей безопасность граждан… – все это составляет источник производительных сил, а следовательно, и богатства. Сэй говорит: «Законы не могут создавать богатства», и на это Лист ему отвечает: «Конечно, они не могут их создавать, но они создают производительные силы, которые гораздо важнее богатства или обладания меновыми ценностями» [3, с. 141]. Заметим, что в современной экономической теории названные «источники производительных сил» объединяются понятием «институциональные условия и факторы роста национального богатства».
Как подчеркивал Витте, теория производительных сил Листа, в противоположность экономическому либерализму и фритредерству классической школы, обосновывала необходимость и эффективность активного вмешательства государства с целью поступательного развития национальной экономики. Этому должна была содействовать политика «воспитательного протекционизма», обеспечивающая становление национальной индустрии – главной производительной силы нации. Данная идея была воспринята Витте и реализовывалась им в процессе экономических преобразований в России в конце XIX в., направленных на индустриализацию страны (см.: [4; 5]), превращение ее в передовую экономическую державу мира.
1. Чупров А.И. Богатство // Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона. Т. IY. - СПб., 1891. - 472 с.
2. Чупров А.И. Политическая экономия. - М., 1902. - 332 с.
3. Витте С.Ю. Национальная экономия и Фридрих Лист // Вопросы экономики. - 1992. - № 3. - С. 139-148.
4. Гладков И.С., Зорина И.Ю. Генезис российской промышленности // Региональная экономика: теория и практика. - 2008. - № 34. - С. 81-86.
5. Гладков И.С., Зорина И.Ю. Развитие российской промышленности в XIX - начале XX веков // Региональная экономика: теория и практика. - 2009. - № 5. - С. 72-76.
6. Гладков И.С., Пилоян М.Г. Граф Е.Ф. Канкрин: воспоминание о будущем // Международная жизнь. - 2012. - № 13. - С. 148-157.
7. История экономической мысли в России / Под ред. А.Н. Марковой. - М.: ЮНИТИ, 1996. - 136 с.
