employee
Moscow, Russian Federation
VAC 5.2.1 Экономическая теория
VAC 5.2.3 Региональная и отраслевая экономика
VAC 5.2.4 Финансы
VAC 5.2.5 Мировая экономика
VAC 5.2.6 Менеджмент
UDK 351/354 Государственное административное управление
UDK 332.1 Региональная экономика. Территориальная экономика
GRNTI 06.39 Наука управления экономикой
GRNTI 06.61 Территориальная структура экономики. Региональная и городская экономика
OKSO 38.04.04 Государственное и муниципальное управление
BBK 6532 Экономика агропромышленного комплекса. Экономика сельского хозяйства
TBK 787 Государственное и муниципальное управление
The example of European countries, where the share of agricultural producers' revenue from tour-ism services can reach 75% and exceeds that from the average sale of agricultural products, in-spires domestic researchers to search for solutions for the implementation of similar practices in the Russian agro-industrial sector. Due to historical, cultural, territorial and other factors, agricultural tourism has significant prospects in our country. However, this type of activity is in its early stages of development, which is influenced by the fact that only recently the terms "rural tour-ism" and "agritourism" themselves have been reflected in the statistical and legislative activities of government agencies. Although the existing difference in the understanding of these terms by various federal bodies introduces some inaccuracy in the formation of statistical data sets, we nevertheless tried to outline the general contours of the development of agricultural tourism in Russia and assess the dynamics of its development in recent years. In the course of the work, it was established that, in general, the interest of citizens in domestic recreation has increased significantly over the past 10 years due to various factors. However, according to available statis-tics, rural tourism is growing more slowly than the popularity of recreation in the country's cities. The leaders in rural recreation are the Leningrad Region, Krasnodar Krai and Bashkiria. By the number of places in rural hotel rooms - the Leningrad Region, Crimea, Altai, Khakassia and Karachay-Cherkessia. An analysis of cash flows using the example of the Nizhny Novgorod Region showed that other income, which includes income from tourism, does not play a significant role in the financial position of agricultural producers and peasant farms.
agricultural tourism, public administration, regional practices, rural areas, tourism sector
Введение.
Аграрный туризм является одной из зарождающихся подотраслей туристической деятельности в России. Ряд авторов, в том числе Калюк В. И. [1], Оборин М. С. [2], Пьянкова С. Г. [3], Шернина И. С. [4], считают, что развитие аграрного туризма будет способствовать комплексному развитию сельских территорий. Новое направление позволит диверсифицировать и расширить структуру занятости для местного населения, создать ряд рабочих мест и привлечь денежные туристические потоки в зоны низкого экономического развития. Крапива Т. В., описывая опыт европейских государств в развитии сельскохозяйственного туризма, сообщает, что данное явление возникло на рубеже 1970-х гг., когда европейское сельское хозяйство охватил системный кризис, связанный с нефтяными шоками 1973 и 1979 гг. [5]. Ааб Е. В. добавляет, что также сыграла роль и конкуренция со стороны североамериканских производителей [6]. И именно тогда зародилась схема размещения городских жителей на один или несколько дней для отдыха в деревенских условиях. Для Европы, с высоким уровнем городского населения и относительно небольшими расстояниями от городов до потенциальных сельских центров туристического притяжения это было удачным экономическим решением. И к настоящему времени более чем для половины сельхозпроизводителей в Европе аграрный туризм является основным видом деятельности, а доходы от сельскохозяйственного производства – лишь дополнительным. И в среднем поступления от турпотока составляют от 35% до 75% дохода [5].
Хотя отечественное сельское хозяйство в отличие от аграрного сектора ЕС образца 1970-х гг. находится на подъёме и достаточно конкурентоспособно на мировой арене, дополнительный источник доходов и расширение деятельности в непроизводственном направлении будут полезны для отрасли и территориального развития в целом. А для нечерноземной зоны, которая в значительной степени пострадала от сокращения сельхозпроизводства по сравнению с более благополучными в агроклиматическом отношении южных районов, развитие аграрного туризма будет, пожалуй, одним из немногих решений, позволяющих сохранить сельский быт и рабочие места в нечерноземной зоне страны [7, 8].
В российской действительности европейское решение может подойти для районов вокруг областных центров или крупных городов в сельскохозяйственных регионах, когда достигает максимума совокупный синергетический эффект от таких факторов: высокого уровня урбанизации территории, ограниченности зарубежных туристических поездок, популяризации туров «выходного дня», достаточной транспортной связности территорий, наличия уверенной связи. В комплексе перечисленные аспекты обуславливают повышение интереса граждан к внутреннему туризму и, в частности, к такому его направлению как аграрный туризм. Семейные фермы, небольшие перерабатывающие производства (мясные, маслобойные, винодельческие и т.д.), контактные зоопарки – это достаточно востребованные на сегодняшний день разновидности центров аграрного туризма. Длительность поездки на один день или на выходные связана в том числе и с традиционными за последние десятилетия проведением отдыха наших сограждан частично или полностью на даче. Поэтому в культурно-историческом контексте аграрный и сельский туризм являются понятными и ментально близкими разновидностями отдыха, что, к примеру, отмечают в своих работах Козлов С. А. [9] и Саранчин Д. А. [10].
Конечно, с данными трактовками целесообразности развития и потенциальной эффективности нового экономического направления невозможно не согласиться. Однако, мы сталкиваемся со значительными пробелами в статистической, информационной и законодательной сферах, а также в понятийном аппарате касательно агротуризма, что затрудняет его оценку в конкретном выражении [11, 12]. Так, в докладе о результатах проведенного мониторинга состояния социально-экономического развития сельских территорий, проведённом в 2020-2021 гг. Научным центром изучения проблем сельских территорий [13], отмечается:
- неоднозначность трактовки «сельская местность» в статистической отчётности на разных уровнях (Минсельхоз и Росстат каждый имеют своё мнение на этот счёт);
- отсутствие организованной муниципальной статистики как таковой, что необходимо для отслеживания ситуации в туристической сфере на уровне сельских поселений;
- набирающая силу тенденция к укрупнению муниципальных образований до городских округов в границах бывших районов, что ставит под вопрос принадлежность объектов агротуризма к сельским районам.
Таким образом, мы, опираясь да указанные выше источники, можем уверенно утверждать, что проблематика развития аграрного туризма и сельского туризма находит отклик во многих научных публикациях, что подтверждает актуальность данного вопроса. Хотя его исследование существенно ограничено имеющимися в нашем распоряжении статистическими и эмпирическими данными.
Цели исследования.
Объектом исследования выступает процесс оценки текущего состояния развития сельского и, в частности, аграрного туризма в России и особенностей его регионального развития. В том числе различий в динамике и степени его формирования в регионах.
Предметом исследования являются временные ряды Росстата касательно изменения номерного фонда в сельских территориях страны, а также отдельные показатели структуры доходов сельхозпроизводителей на примере Нижегородской области.
Основная гипотеза исследования заключается в целесообразности оценки текущего состояния и некоторой динамики агротуристической сферы на основании имеющихся ограниченных статистических данных для выработки наиболее эффективных решений для развития отрасли, в том числе подборе необходимого круга статистических индикаторов для отражения ситуации в данной сфере.
Материалы и методы исследования
Инфраструктурная оценка возможностей аграрного туризма в нашей работе базируется на данных Росстата, где имеется соответствующий раздел о социально-экономическом развитии сельских территорий в части туризма [14]. Хотя стоит сделать замечание о неполноте статистических данных касательно темы нашего исследования. Не смотра на повышение интереса к сельскому и аграрному туризму, как со стороны бизнеса, так и с правительственных позиций, соответствующий статистический раздел содержит лишь данные о количестве коллективных средствах размещения в сельской местности и численности размещённых в них лиц. Причём эти данные имеются в наличии только за 2021 и 2022 гг. (в разрезе регионов страны). За более же ранний период с 2014 по 2020 гг. информация имеется только по наличию мест размещения, и она доступна из сборников «Сельские территории Российской Федерации» уже указанного выше раздела Росстата. Не смотря на очевидную неполноту временных рядов, мы проанализируем указанные индикаторы и рассмотрим распределение туристической инфраструктуры в субъектах Федерации. Эти показатели представляют интерес, так как сельский номерной фонд служит основной гостиничной базой для аграрного туризма.
Что касается туристического потока в сельской местности, то, к сожалению, Минсельхоз только единожды проводил оценку указанного индикатора. И данные даже за 2022 г. уже не разрабатывались. При этом Росстат строит непрерывный ряд данных по местам коллективного размещения с 2014 по 2022 гг. И для ретроспективного анализа нам приходится использовать информацию Росстата.
Для анализа роли аграрного туризма в структуре доходов сельхозпредприятий используются первичные данные Росстата о финансовых результатах за 2023 г.
Обработка указанных индикаторов осуществлялась с применением таких методов общенаучного познания как анализ и синтез. Представление промежуточных и итоговых результатов исследования обеспечивалась применением картографической визуализации.
Результаты исследования и их обсуждение.
За последние 10 лет значительно увеличился интерес граждан к внутрироссийскому отдыху, чему с одной стороны способствует увеличение общего уровня жизни, что дает больше возможностей для активного времяпрепровождения. С другой – ограничение зарубежных поездок, вызванное сначала санкционными действиями недружественных стран в 2014-2015 гг., затем пандемийными ограничениями 2020 г. И, уже в настоящее время – резким ростом санкционного давления на Россию с фактическим запретом трансграничных перемещений с недружественными государствами с 2022 г.
Как показано ниже в таблице 1, с 2015 г. идёт поступательное увеличение численности отдыхающих в коллективных средствах размещения – к 2023 г. их количество увеличилось практически вдвое по сравнению с 2014 г. (с 44,2 млн до 83,6 млн – в 1,9 раза). В в сельской местности доля отдыхающих к 2022 г. почти достигла 10%, что свидетельствует о пока ещё низкой востребованности сельского отдыха как такового по сравнению с турами в города России.
Таблица 1 – Некоторые показатели деятельности коллективных средств размещения в России с 2014 по 2023 гг. (в т.ч. в сельской местности).
|
Показатель |
2014 |
2015 |
2016 |
2017 |
2018 |
2019 |
2021 |
2022 |
2023 |
|
Численность размещенных лиц в коллективных средствах размещения, млн человек |
44,2 |
49,3 |
54,4 |
61,6 |
71,5 |
76,0 |
66,5 |
73,1 |
83,6 |
|
в т.ч. в сельской местности |
… |
… |
… |
… |
… |
… |
8,9 |
9,8 |
… |
|
то же, % от их общего числа |
… |
… |
… |
… |
… |
… |
13,3 |
13,3 |
… |
|
Число ночевок в коллективных средствах размещения, млн |
184,0 |
212,2 |
216,8 |
253,0 |
274,6 |
283,2 |
275,6 |
318,5 |
358,0 |
|
в т.ч. в сельской местности |
… |
… |
… |
… |
… |
… |
40,8 |
47,5 |
… |
|
то же, % от их общего числа |
… |
… |
… |
… |
… |
… |
14,8 |
14,9 |
… |
|
Число мест в коллективных средствах размещения, млн |
1,6 |
1,8 |
1,8 |
2,2 |
2,4 |
2,5 |
2,6 |
2,8 |
3,0 |
|
в т.ч. в сельской местности |
0,4 |
0,4 |
0,4 |
0,5 |
0,6 |
0,6 |
0,6 |
0,6 |
… |
|
то же, % от их общего числа |
25,3 |
24,2 |
23,8 |
23,4 |
23,3 |
23,5 |
21,4 |
21,0 |
… |
Отметим, что региональными лидерами в 2022 г. по численности отдохнувших в местах коллективного размещения в сельской местности являлись Краснодарский край (7,6%), Ленинградская область (6,6%) и Башкирия (6,5%).
Как видно из таблицы 1, доля ночёвок в сельских гостиницах составляет около 15% их общего числа, что примерно совпадает и с общей долей отдохнувших в сельской местности. По числу ночёвок список региональных лидеров выглядел в 2022 г. следующим образом (см. рисунок 1 ниже):
Рисунок 1 – Число ночёвок в коллективных средствах размещения на сельских территориях по регионам России в 2022 г., тыс.
Лидерами сельского отдыха, как мы видим из рисунка 1, являются регионы с областными центрами с населением более 500 тыс. человек (имеются в виду области и края с числом ночёвок в местах коллективного отдыха в сельской местности более 1 млн за 2022 г.). При этом можно заметить, что среди лидеров на рисунке отражены далеко не сельскохозяйственные регионы – Красноярский край, Тюменская, Ярославская, Нижегородская области. При этом чернозёмная зона страны с высокоразвитым сельским хозяйством представлена по большому счёту лишь Ростовской областью. И даже регионы аграрной специализации с областными центрами городами-миллионниками – например, Воронежская и Волгоградская области – в списке отсутствуют.
Данные по Московской и Новосибирской областям и Ставрополью не представлены, но, надо полагать, указанные регионы также могут быть в числе лидеров, поскольку информация прошлых лет свидетельствует о значительном количестве мест в коллективных средствах размещения в данных регионах, а также высоком туристическом потенциале в виде крупных региональных центров. Так, на 2016 г. в Московской области было около 6% российского сельского номерного фонда. Более поздние данные демонстрируют нетипичное сокращение практически до нуля, а с 2020 г. эти данные по региону отсутствуют полностью. Очевидно, мы здесь наблюдаем некоторые особенности статистического учёта, поскольку нелогично сокращение количества номеров в столичном регионе с 26 тыс. до нуля за несколько лет.
Также по информации рисунка 1 отметим, что среди аутсайдеров с наименьшим развитием сельского отдыха являются регионы Дальнего Востока, а также Крайнего Севера, некоторые регионы Европейской Части и Северного Кавказа.
Если отразить наличие мест в сельской зоне с учётом численности жителей, что будет более корректно с точки зрения разницы в населённости регионов, то картина на 2022 г. примет следующий вид:
Рисунок 2 – Число мест в коллективных средствах размещения, расположенных на сельских территориях, на 10000 человек населения по регионам России в 2022 г., единиц.
С учётом населённости регионов в списке лидеров снова находится Ленинградская область, где наблюдается (см. рисунок 1) и наибольшая посещаемость коллективных средств размещения в сельской местности. Наряду с Ленинградской областью также значительной номерной базой располагают Крым, Алтай, Хакасия и Карачаево-Черкесия. В данных регионах величина сельского номерного фонда превышает 100 мест на 10000 населения. Т.е. это наиболее перспективные регионы развития аграрного туризма, так как уже имеется в наличии достаточно развитая база для ночлега в сельской местности. Кроме того, стоит отметить Карелию, Краснодарский и Алтайский края, Башкирию, регионы по периметру Московской области (и, очевидно, сам столичный регион, хотя для него данные отсутствуют).
Среди субъектов Федерации с наименьшей номерной базой отдыха в сельской местности располагаются регионы Русского Севера, Дальнего Востока (кроме Камчатки), Кузбасс, а также ряд областей Черноземья и Республик Северного Кавказа. Это области с малоразвитой инфраструктурой сельского отдыха. И, очевидно, агротуризм в данных регионах имеет наименьшие перспективы развития в ближайшем будущем.
Возвращаясь к таблице 1, отметим, что по количеству гостиничных мест на сельскую местность приходится лишь порядка 21% – т.е. они в среднем загружены меньше, чем места отдыха в городской местности, исходя из доли размещённых в них лиц менее чем 14%. И эта цифра имеет тенденцию к сокращению с 2014 по 2022 гг. (с 25,3% до 21%), что свидетельствует о снижении интереса граждан к организованному длительному отдыху на селе. Однако, здесь стоит сделать замечание.
В силу популярности в агротуризме туров одного дня, может наблюдаться существенная разница между фактическим количеством туристов и численностью граждан, воспользовавшихся услугами мест коллективного размещения. Так, в 2022 г. по данным Росстата численность размещённых лиц составила 8,9 млн человек, а Минсельхоз в своём докладе [15] отчитался уже о 25,7 млн туристах в сельской местности за тот же период. Таким образом, расхождение составило 3 раза. И, судя по всему, 2/3 посещений не связаны с использованием гостиниц, отелей и иных мест организованного отдыха.
Следует иметь в виду, что играет существенную роль тот факт, что Минсельхоз пользуется формулировкой из ФЗ-152, где к туристической деятельности в сельской местности относятся организации из малых городов страны (до 30 тыс. человек населения). Т.е. здесь мы сталкиваемся как раз с разницей трактовок Росстатом и Минсельхозом, потому как первый учитывает мощности гостиничного бизнеса и их использование только непосредственно в сельской местности. Таким образом, нельзя списать всю разницу исключительно на то, что аграрный туризм представляет собой в основном однодневные маршруты. Хотя, на наш взгляд, это является основной причиной.
Что касается финансового положения хозяйств, то на примере ретроспективного анализа структуры денежных поступлений в сельхозпредприятия Нижегородской области можно оценить динамику доли прочих доходов, в которые входят в том числе и доходы от туристической деятельности. Для анализа мы будем использовать первичные статистические данные по формам № 1-КХФ и № 6-АПК (сведения о доходах и расходах). Временной отрезок мы возьмём аналогичный таблице 1 – т.е. за последние 10 лет.
Таблица 2 – Структура доходов крестьянско-фермерских хозяйств (КХФ) и сельскохозяйственных предприятий (СХП) Нижегородской области за 2014-2022 гг., млрд руб.
|
Показатель |
2013 |
2014 |
2015 |
2016 |
2017 |
2018 |
2022 |
2023 |
|
|
Доходы, всего |
КХФ |
2,1 |
2,7 |
2,4 |
2,7 |
2,6 |
3,4 |
5,5 |
5,7 |
|
СХП |
20,5 |
25,7 |
28,6 |
31,7 |
33,6 |
37,6 |
60,7 |
70,0 |
|
|
В т.ч. услуги несельскохозяйственного профиля* |
КХФ |
0,04 |
0,06 |
0,06 |
0,10 |
0,02 |
0,02 |
0,06 |
0,08 |
|
СХП |
0,65 |
0,66 |
0,67 |
0,80 |
0,65 |
0,59 |
0,44 |
0,60 |
|
|
То же, % от общих доходов* |
КХФ |
1,7 |
2,1 |
2,7 |
3,6 |
0,8 |
0,7 |
1,1 |
1,3 |
|
СХП |
3,1 |
2,6 |
2,3 |
2,5 |
1,9 |
1,6 |
0,7 |
0,9 |
|
*Примечание: кроме услуг сельскохозяйственным товаропроизводителям в области растениеводства и животноводства, прочих доходов и средств государственной поддержки.
Анализ данных таблицы 2 позволяет заключить, что, на примере Нижегородской области заметна не только низкая значимость денежных доходов от предоставления услуг (кроме, разумеется, услуг сельскохозяйственного профиля и продажи или аренды активов, финансовых инструментов и т.д.), но также ухудшающаяся динамика доли этих доходов в общей структуре денежных поступлений как для КХФ, так и для СХП. Другими словами, агротуризм не только составляет микроскопическую величину в доходах селян (в отличие от обозначенных выше 35-75% для стран ЕС), но эта величина имеет и постепенно уменьшающийся удельный вес и значимость в структуре выручки агропромышленного комплекса.
В целом доходы КХФ и СХП за последнее десятилетие выросли с 22,6 млрд руб. в 2013 г. до 75,7 млрд руб. в 2023 гг. Поступления от услуг несельскохозяйственного назначения за тот же период в целом остались на том же уровне (690 млн руб. и 680 млн руб. соответственно). А доля в общей структуре доходов уменьшилась с 3,1% до 0,9%. И это показатели для региона, который по данным федерального издания «Агроэксперт» является одним из российских лидеров в сфере агротуризма, который по данным источника оценивается в 470 тыс. человек суммарно за 2022-2023 гг. Т.е. на фоне показателей таблицы 1 – практически незаметную величину.
Хотя Усманова А. И. считает, что доля сельского туризма в доходах сельхозпроизводителей увеличилась с 2018 по 2020 гг. с 1% до 3% [16], данные таблицы 2 свидетельствуют об обратной тенденции за последние 2 года. И в 2013 г. показатель достигал максимума – как раз тех самых 3%, которые автор указывал как достижение к 2020 г. Отметим также, что мы говорим о максимальном потолке туристических доходов для сельхозпроизводителей, а не строго определённой цифре, поскольку в понятие «услуги» может входить не только туризм. Хотя мы и определили, что сельскохозяйственные услуги здесь не учтены.
Заметим, что сельхозпроизводители не стремятся диверсифицировать структуру денежных поступлений в том числе и в силу необходимости соблюдать правило иметь в структуре доходов не менее 70% выручки от основной сельскохозяйственной деятельности. В противном случае они лишаются права на применение специального налогового режима – т.е. единого сельскохозяйственного налога (ЕСХН). А это очень важный фактор столь низкого внимания к развитию агротуризма, поскольку подавляющее большинство предприятий используют налоговый режим ЕСХН. Который, в частности, для индивидуальных предпринимателей позволяет избежать уплаты налога на доходы физических лиц, имущественного налога и НДС, а для организаций – налога на прибыль и на имущество (п. 3, 346.1 НК России). И это очень привлекательный режим для товаропроизводителей, и, разумеется, в их интересах не лишаться возможности его использования. Например, для Нижегородской области в 2023 г. из 376 организаций сельскохозяйственного профиля 262 были плательщиками ЕСХН. Из 541 фермерских хозяйств около 80% используют ЕСХН, а не УСН (упрощённая система налогообложения).
Другими словами, на примере сельхозпроизводителей данного региона мы видим, что они не заинтересованы в глубокой диверсификации доходов за счёт агротуризма, поскольку это им попросту невыгодно с точки зрения оптимизации налоговой нагрузки. И одной из мер по повышению привлекательности сельского и аграрного туризма должно стать включение доходов от данного вида деятельности в общий лимит 70% для подтверждения статуса сельхозпроизводителя.
Кроме того, можно привести мнение Гавриловой Н. Г. относительно наличия негативных побочных эффектов для товаропроизводителей, которые решили заниматься аграрным туризмом [17]. Это и необходимость ведения бизнеса сразу в нескольких направлениях, «интересных» для туристов, некоторые из которых могут быть бесполезны или убыточны. То есть, агробизнес – это не просто «приглашение туристов» в свободное от основной деятельности время, которого в периоды весенне- и осенне-полевых работ может попросту не быть. А целенаправленная кропотливая работа по привлечению посетителей, обеспечению их интереса, досуга и отдыха. И основная деятельность для таких предприятий может оказаться под угрозой, если не обеспечить распространение льготного налогового режима (ЕСХН) на данную категорию деятельности.
Заключение.
Региональный анализ позволяет заключить, что основной фокус развития сельского туризма располагается на отдельных территориях вокруг крупнейших городских агломераций или традиционных центров туристического притяжения: Ленинградской области, Татарстана, Башкирии, Краснодарского края, Крыма, Карачаево-Черкесии, Алтая и Хакасии. В остальных регионах сельский туризм развит слабо.
Сосредоточение основной массы сельского предложения средств коллективного отдыха вблизи крупных городов свидетельствует о том, что развитие данной отрасли идёт преимущественно со стороны повышения интереса потребителя к новому виду досуга, а не со стороны предложения от сельхозпроизводителей. Которые, в свою очередь, не заинтересованы в диверсификации выручки, поскольку это лишит их возможности использования льготной системы налогообложения (ЕХСН), для использования которой необходимо соблюдение условия поступления не менее 70% доходов от основного вида деятельности. Т.е. выращивания сельскохозяйственных культур и животных. А увеличение относительной доли вспомогательных доходов от предоставления агротуристических услуг в данном случае будет действовать в ущерб сохранению льготного налогового статуса предприятий и фермеров.
Таким образом, одной из наиболее целесообразных мер для повышения интереса агропромышленного комплекса к привлечению туристов на свои предприятия является уравнивание доходов от агротуризма с основной сельскохозяйственной деятельностью. Это позволит селянам сохранить налоговые льготы, которые являются основным режимом для подавляющего большинства сельхозпредприятий и фермерских хозяйств.
1. The current state and legal regulation of agrotourism in Russia / V. I. Kalyuk, V. S. Pyl, T. A. Zaprudskaya, E. V. Gorbacheva // Economic issues of the development of agriculture in Belarus. - 2021. – No. 49. – pp. 143-154. – DOIhttps://doi.org/10.47612/0132-3555-2021-49. – EDN MCPPQO.
2. Oborin, M. S. Agrotourism as a factor in ensuring socio-economic security of rural territories / M. S. Oborin, Yu. A. Pshenichnykh // Service in Russia and abroad. – 2023. – Vol. 17, No. 6(108). – pp. 109-117. – DOIhttps://doi.org/10.5281/zenodo.10440307. – EDN GWMMOO.
3. Pyankova, S. G. Agrotourism in Russia: a retrospective analysis of development and transformations / S. G. Pyankova, V. V. Linin // Modern approaches to the transformation of concepts of state regulation and management in socio-economic systems : a collection of scientific papers of the 13th International Scientific and Practical Conference, Kursk, February 27-28, 2024. – Kursk: CJSC "University Book", 2024. – pp. 81-85. – EDN JPJQFW.
4. Shernina, I. S. Agrotourism as a tool for the integrated development of rural areas of the Ryazan region / I. S. Shernina // Problems of regional ecology. – 2021. – No. 2. – pp. 74-78. – DOIhttps://doi.org/10.24412/1728-323X-2021-2-74-78. – EDN CARZHD.
5. The role of agrotourism in the context of sustainable development of an industrial region / T. V. Krapiva, N. I. Davydenko, L. A. Mayurnikova [et al.] // Service in Russia and abroad. – 2022. – Vol. 16, No. 3(100). – pp. 101-112. – DOIhttps://doi.org/10.24412/1995-042X-2022-3-101-112. – EDN AFQIQA.
6. Aab, E. V. Prospects for the organization of agrotourism in rural settlements / E. V. Aab, A.V. Sumina // Bulletin of the N.F. Katanov Khakass State University. – 2021. – № 4(38). – Pp. 15-19. – EDN PRGIVS.
7. Zorkov, V. S. Agrotourism as one of the forms of increasing the attractiveness of rural areas / V. S. Zorkov // Theory and practice of world science. - 2023. – No. 8. – pp. 39-42. – EDN LXKPHJ.
8. Morozova, N. I. Development of agrotourism as a condition for the revival of rural areas and consumer cooperation / N. I. Morozova, D. I. Valigursky // Fundamental and applied research of the cooperative sector of the economy. - 2024. – No. 1. – pp. 30-39. – EDN PYMYLP.
9. Kozlov, S. A. Traditions of cultural management as a resource for the development of Russian agrotourism / S. A. Kozlov, V. M. Marasanova // Yaroslavl pedagogical bulletin. – 2022. – № 4(127). – Pp. 230-239. – DOIhttps://doi.org/10.20323/1813-145X-2022-4-127-230-239. – EDN QEPEGF.
10. Saranchin, D. A. The potential of Russian agrotourism / D. A. Saranchin, S. M. Semenkova // The World of Innovation. - 2021. – No. 2. – pp. 42-47. – EDN FSLIGI.
11. Ovchinnikova, N. V. Problems of state support for combining basic and alternative types of agricultural production / N. V. Ovchinnikova, I. G. Generalov, A. E. Shamin // Vestnik NGIEI. – 2024. – № 5(156). – Pp. 91-100. – DOIhttps://doi.org/10.24412/2227-9407-2024-5-91-100. – EDN AKBRXE.
12. Popov, A. A. Exploitation of agricultural plots for the development of rural tourism / A. A. Popov // Bulletin of the educational consortium Central Russian University. Series: Jurisprudence. – 2023. – No. 22. – pp. 27-30. – EDN BGILHU.
13. Monitoring of rural territories // Scientific Center for the Study of rural problems. Access mode: https://ncselo.ru/nauka/monitoring-selskikh-territoriy / (Date of visit 03.10.2024).
14. Rosstat. Statistical information on the socio-economic development of rural areas of the Russian Federation. Access mode: https://rosstat.gov.ru/storage/mediabank/sel-terr.html . (Accessed 03.09.2024).
15. Reports on the results of the monitoring of the state of socio-economic development of rural areas. Monitoring the state of socio-economic development of rural areas // Ministry of Agriculture. Access mode: https://mcx.gov.ru/ministry/departments/departament-razvitiya-selskikh-territoriy/industry-information/info-monitoring-sostoyaniya-sotsialno-ekonomicheskogo-razvitiya-selskikh-territoriy/?ysclid=m0jtgyqf9g520561061 (Date of visit 03.09.2024).
16. Usmanova, A. I. Development and problems of agrotourism in Russia / A. I. Usmanova, M. Yu. Neucheva // The diary of Science. – 2021. – № 1(49). – P. 54. – EDN JMAABO.
17. Gavrilova, N. G. Agrotourism in Africa: a strategy for the economic development of backward rural areas (on the example of South Africa) / N. G. Gavrilova // International Agricultural Journal. – 2020. – Vol. 63, No. 4. – p. 6. – DOIhttps://doi.org/10.24411/2588-0209-2020-10196. – EDN TAOVOC.
