from 01.01.2021 until now
Moskva, Moscow, Russian Federation
VAC 12.00.02 Конституционное право; конституционный судебный процесс; муниципальное право
VAC 12.00.10 Международное право; Европейское право
VAC 12.00.12 Криминалистика; судебно-экспертная деятельность; оперативно-розыскная деятельность
VAC 12.00.14 Административное право; административный процесс
UDK 340.1 Виды и формы права. Направления в теории права
GRNTI 10.07 Теория государства и права
BBK 670 Общая теория права
BBK 60 Общественные науки в целом
The article delimits the concept of "legal restriction" from related legal concepts, establishes its relationship with other concepts and categories that are significant for modern legal science. It is substantiated that legal restrictions are understood as legal means-technologies used to determine the boundaries of the exercise of subjective rights or legal activity of subjects of law.
restriction, right, legal restrictions, restriction of rights, prohibition, coercion
Выступая в качестве универсального и наиболее действенного регулятора общественных отношений, право определяет меру свободы и ответственности личности. Ничем не ограничиваемая свобода субъектов, действующих в своих интересах, могла бы привести к тому, что их поведение стало бы стихийным и неконтролируемым, а деятельность не ограничиваемых правом представителей государственной власти лишилась бы своего основного предназначения, в качестве которого выступает служение интересам личности и общества. В этой связи очевидной оказывается необходимость установления правовых ограничений, которые приобретают чрезвычайно высокую значимость в механизме действия современного права.
Несмотря на частое использование понятия «правовое ограничение» и теоретиками права, и специалистами в отраслевых юридических науках, не сложилось единого мнения относительно его определения и места в понятийно-категориальном аппарате современной юридической науки.
Преимущественно под правовым ограничением понимается правовое средство, используемое для установления границ или пределов осуществления субъективных прав. В рамках данного подхода ученые определяют правовое ограничение и как «санкционированное временное сокращение либо уменьшение пользования благом, составляющим предмет субъективного права» [8, с. 287], и как «установление границ применения субъективного права» [3, с. 9], и как «удержание субъекта права в определенных рамках» [9, с. 26].
Содержание правового ограничения в таком контексте сводится к значению часто употребляемого в юридической науке понятия «ограничение прав», которое, на наш взгляд, не является равнозначным рассматриваемому. Ограничение прав связано с сокращением возможностей (доступных средств), признанных и формально закрепленных в качестве субъективных прав, оно может быть правомерным и неправомерным, в то время как правовое ограничение, с одной стороны, предполагает в том числе изменение объема обязанностей, полномочий и некоторых других элементов правового статуса субъекта, с другой стороны, всегда является правомерным.
Представляется, что в действительности правовые ограничения имеют гораздо более широкое применение. В этой связи верно утверждение о том, что подобного рода позиции следует рассматривать как составную часть общей теории, способствующую развитию частных проявлений установления легитимных пределов [4].
Мы придерживаемся позиции А.В. Малько, который под правовыми ограничениями предлагает понимать «правовое сдерживание противозаконного деяния; установленные в праве границы, в пределах которых субъекты должны действовать» [6, с. 240]. Автор верно отмечает, что посредством ограничения устанавливаются границы не только реализации субъективных прав, а в целом правовой активности субъектов права. В действительности правовые ограничения могут быть связаны с изменением объема обязанностей, полномочий и некоторых других элементов правового статуса субъекта.
В целом соглашаясь с предлагаемым А.В. Малько определением, стоит отметить, что целью установления подобных границ поведения субъектов права является недопущение причинения вреда признаваемым и охраняемым правом интересам. Таким образом, через установление правовых ограничений формируются социально одобряемые или желаемые модели поведения. В этой связи В.А. Шемаров верно отмечает, что правовые ограничения в самом общем виде представляют собой «юридический инструмент, связанный с установлением пределов (границ), рекомендуемого, желаемого, одобряемого, допускаемого и запрещаемого поведения» [10].
Принимая во внимание изложенное, можно утверждать, что областью применения правовых ограничений является сдерживание поведения субъектов права в рамках, за которыми оно оказывается сопряженным с причинением вреда признаваемым правом интересам. Учитывая данный факт, можно сделать вывод о том, что правовые ограничения являются правовыми средствами, при помощи которых устанавливаются формальные критерии правомерного поведения, а также обеспечивается соответствие этим критериям поведения участников правоотношений.
В то же время, надо отметить, что правовые ограничения имеют различное назначение в публичном и частном праве. В публичном праве назначение правовых ограничений как правовых средств связано главным образом с необходимостью выстраивания вертикальных, ассиметричных отношений, которые в современных условиях представляют собой многоуровневую иерархическую систему. Именно с помощью ограничений в публичном праве выстраивается и поддерживается эта иерархическая система, выступающая условием, делающим возможным приведение в действие современного публичного права.
Помимо выстраивания вертикальных и ассиметричных отношений, ограничения в публичном праве призваны предотвратить социально опасное, а в некоторых случаях менее желательное для общества и государства в сравнении с другими возможными в той же ситуации моделями поведения. Таким образом с помощью правовых ограничений устанавливаются формальные критерии правомерности поведения субъектов права.
Учитывая, что в частном праве отношения изначально носят равновесный характер, а характерным для всех его отраслей методом выступает координация, можно утверждать, что ограничения в рамках механизма действия частного права призваны обеспечить – создать и поддержать – равновесие и сохранить доверие как одно из важнейших условий действенности частного права.
В частном праве ограничения применяются прежде всего с целью недопущения поведения, которое может причинить вред другим субъектам, сделав невозможной или затруднительной реализацию частных интересов. Посредством ограничений в частном праве поведение, приводящее к нарушению равновесия и разрушающее доверие между участниками частноправовых отношений, маркируется в качестве противоправного. Следовательно, недопущение противоправного поведения выступает в качестве одного из способов поддержания равновесия и доверия.
Сказанное позволяет сделать вывод о том, что назначение правовых ограничений в праве не универсально. Различное применение правовых ограничения в публичном и частном праве обусловлено особенностями частноправового и публично-правового регулирования.
Основываясь на предложенной А.В. Малько классификации, в рамках которой он подразделяет все правовые средства на инструменты (установления) и деяния (технологии) [7, с. 7], видится целесообразным ограничение относить к средствам-деяниям, поскольку в праве оно всегда проявляется как активное действие, связанное с использованием инструментов-установлений.
Думается, что правовые ограничения являются практически универсальной технологией, потому как вне применения и действия ограничений инструменты-установления не способны обеспечить реализацию целей права. В этой связи понятие «правовое ограничение» оказывается в числе базовых для юридической науки, в отличие от понятия «правовой стимул», которое часто рассматривается в качестве парного ему.
В то же время необходимо отметить, что в рамках правового регулирования применяются различные средства и методы, которые по некоторым характеристикам совпадают с ограничением и зачастую сложно отличимы от последнего, поэтому считаем необходимым уточнить соотношение правового ограничения со смежными категориями, такими как «запрет» и «правовое принуждение».
Думается, что правовое ограничение нельзя отождествлять с запретом. Несмотря на то, что и первое, и второй основываются на императивных нормах, они имеют разное содержание. Запрет состоит в требовании не совершать какое-либо действие, а ограничение предполагает постановку определенных рамок (границ) деятельности. В юридической литературе встречаются различные точки зрения относительно соотношения правового запрета и ограничения, анализ которых свидетельствует о понимании запрета как формы правового ограничения [1, с. 128]. Так, например, запрет занимать определенные должности или заниматься определенной профессиональной или иной деятельностью как вид уголовно наказания предстает как ограничение в форме запрета.
Трудно согласиться с тем, что в рамках механизма действия права реализация правовых ограничений и правовых запретов осуществляется с помощью убеждения. В данном случае целесообразно вести речь именно о принуждении.
Нельзя не согласится с В.П. Малаховым, утверждающим, что право в любой форме носит принудительный характер [5, с. 116]. Принуждение является неотъемлемым атрибутом права, способствующим претворению в жизнь нормативно-регулятивной системы права и воплощающимся в воздействии на субъектов права с целью достижения определенного социально полезного результата или желаемого поведения. Это подтверждается тезисом о том, что реализация правовых предписаний осуществляется в обязательном порядке, независимо от желания участников правоотношений [2, с. 30].
Сказанное подтверждает то, что принуждение выступает в качестве гарантии и условия эффективности действия права, а сфера и назначение применения принуждения в праве шире, чем правового ограничения.
Подводя итог изложенному, можно сделать вывод о том, что в рамках современной юридической науки правовые ограничения рассматриваются как правовые средства, используемые прежде всего для установления границ осуществления субъективных прав или правовой активности субъектов права. В понятийно-категориальном аппарате современной юридической науки правовые ограничения являются базовым понятием, которое не совпадает по своему объему и содержанию с такими смежными понятиями как «ограничение прав», «запрет» и «принуждение».
Видится целесообразным дальнейшее исследование правовых ограничений как средств-деяний, средств-технологий, устанавливающих рамки, границы или условия действия субъектов права и выступающих в этом качестве неотъемлемыми элементами механизма действия современного права.
1. Golovkin R.B. Some aspects of limiting restrictions in law // Legal Technique. 2018. №. 12. pp. 127-132.
2. Egorov V. S. The general principle of legal coercion // Bulletin of the Perm University. Legal Sciences. 2007. №. 8. pp. 29-35.
3. Ischuk I.N. Restrictions in law (General theoretical aspect): dis. ... cand. legal Sciences. SPb., 2006. 169 p.
4. Makogon B. V. The concept and procedural types of legal restrictions / B. V. Makogon // Science and education: economy and economy; entrepreneurship; law and management. 2013. №. 8(39). pp. 40-46.
5. Malakhov V. P. Methodological and philosophical problems of modern legal theory [Electronic resource]: monograph / V. P. Malakhov, N. D. Eriashvili. - Electron. text data. M. : UNITI-DANA, 2015. 430 p.
6. Malko A.V. Restrictions in law: problems of theory, practice, politics // Legal technique. 2018. №. 12. pp. 238-248.
7. Malko A.V. Legal Means as a General Theoretical Problem // News of Higher Educational Institutions. Jurisprudence. 1999. №. 2 (225). pp. 4-16.
8. Nersesyants V.S. Progress in Law (Historical Experience and Prospects) // Theory of State and Law. M.: BEK, 1995.
9. Prikhodko I.M. Restrictions in Russian law (problems of theory and practice): author. dis. ... cand. legal Sciences. Saratov, 2002. 26 p.
10. Shemarov V. A. Social and legal purpose of legal restrictions / V. A. Shemarov // Legal state: theory and practice. 2019. №. 2(56). pp. 77-83.
