Russian Federation
This article considers a current state of the Russian system of the budgetary laws and the budgetary relations. It is shown that the essence of the budgetary acts, according to the principles of the international constitutional laws, doesn´t correspond to their form. Formal analysis of the project of the new Budgetary Code gives a paradoxical result: the project contains more logical errors than the current act.
the form of the budget act, the balance of territorial interests, the principle of subsidiarity, constitutional law, organic law, the status of the capital, the competence of local self-government
Статья включает расширенные и дополненные тезисы доклада автора на Международной научно-практической конференции по бюджетному праву в формате «круглого стола» «Пискотинские чтения», состоявшейся 4 марта 2016 г. в Институте государства и права Российской академии наук (http://www.igpran.ru/nlive/3996/).
Последние годы бюджетные отношения в России утрачивают относительную автономию, в рамках которой они существовали со второй половины 90-х годов прошлого столетия. С формально правовой точки зрения этот процесс обусловлен появлением значительного числа актов нормативного содержания, которые регулируют более широкий круг публичных отношений, включающий бюджетную составляющую. К этим актам, в частности, относятся Федеральный закон от 28 июня 2014 г. № 172-ФЗ «О стратегическом планировании в Российской Федерации», Постановление Правительства РФ от 11 ноября 2015 г. № 1218 «О порядке разработки, корректировки, осуществления мониторинга и контроля реализации прогноза социально-экономического развития Российской Федерации на долгосрочный период», Распоряжение Правительства РФ от 17 ноября 2008 г. № 1662-р (ред. от 8 августа 2009 г.) «О Концепции долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации на период до 2020 г.» , Постановление Правительства РФ от 15 апреля 2014 г. № 320 «Об утверждении государственной программы Российской Федерации Управление государственными финансами и регулирование финансовых рынков».
В то же время в рамках процедуры государственного планирования издаются документы, не имеющие юридического значения и последствий (в литературе они получили определение как «неправовые формы» публичной, в том числе бюджетной, деятельности). К ним, в частности, относятся «Основные направления бюджетной политики на 2015 г. и на плановый период 2016 и 2017 гг.».
В европейском праве документы аналогичного содержания являются нормами ICL (международного конституционного права). В российской литературе эта конструкция употребляется чрезвычайно редко, однако среди представителей европейской правовой науки доминируют следующие дефиниции:
Понятие «международное Конституционное право» относится к нормам международного публичного права с конституционным характером или функцией. В таком понимании международного конституционного права можно разделить на три широкие категории:
(1) основополагающие нормы, принципы которой формируют конституционные цели и функции для международной правовой системы в целом,
(2) нормы, которые конституируют международные организации или режимы,
(3) нормы, которые охватывают или укрепляют конституционные функции отечественного права.
Википедия также содержит формулировку ICL, данную специалистами атлантической модели права: предметом ICL является Конституция как категория. С формально-правовой позиции это система актов двух уровней:
- Международных и транснациональных договоров;
- Сети конституционных законов: в зависимости от государственного устройства – национальные и субнациональные конституционные акты, в том числе территориальные Уставы.
В ряде стран сеть конституционного законодательства представлена «органическими законами». Собственно термин «органический закон» чаще всего применяется к законодательным актам, принимаемым по прямому предписанию Конституции и либо равным Конституции по юридической силе, либо находящимся между обычными законами и Конституцией. Например, согласно действующей Конституции Французской Республики (далее – К ФР) [14], «органические законы» – это краткий фиксированный перечень законов, существование которых предусмотрено в самом тексте Конституции. Содержание специальных законов согласно ст. 34 К ФР определено рамками конституционных прав и принципов. Наряду с Конституцией они имеют конституционную силу, т.е. имеют приоритет перед обычными законами и регламентами, хотя они принимаются, как и обычные законы, не на референдуме, а Парламентом Франции, с тем отличием, что на принятие органического закона требуется согласие Конституционного совета Франции. Данный механизм обеспечивает Французской Конституции необходимую гибкость. Бюджетное материальное право, бюджетный процесс и социальное страхование, согласно ст. 34 Конституции Франции, отнесены к сфере органических законов, и для их изменения нет необходимости в той же сложной процедуре, что требуется для изменения Конституции [14].
Таким образом, ICL сочетает в себе элементы конституционного права, международного публичного права, и правовой теории.
Непосредственный анализ конституционных актов европейских стран не даёт оснований предполагать, что на территориальном и местном уровне существуют конституционные акты за исключением Конституций и Уставов публично-правовых образований.
По правилам ICL «Основные направления бюджетной политики...» и иные вышеперечисленные российские документы – конституционные акты, которые должны иметь соответствующую форму – ФКЗ. Возвращаясь к ст. 34 Конституции Франции (К ФР), мы обнаруживаем, что по содержанию –это финансовые и программные законы. «Финансовые законы определяют доходы и расходы государства с соблюдением условий и оговорок, предусматриваемых органическим законом» (аналог российского БК РФ). Согласно ст.47 К ФР, «Парламент принимает проекты финансовых законов согласно условиям, предусмотренным органическим законом». Закон о бюджете (о доходах и расходах) на бюджетный год принимается в соответствии с процедурой, непосредственно изложенной в ст.ст.45 и 47 К ФР. «Программные законы определяют цели экономической и социальной деятельности государства». В соответствии со ст. 70 К ФР, «любой план или программный законопроект экономического или социального характера» представляется на заключение Экономического совета. Состав Экономического и социального совета и порядок его деятельности устанавливаются органическим законом (ст.71 К ФР).
Следовательно, складывается парадоксальная ситуация – акты, имеющие конституционный характер и функции в России, не обладают соответствующей юридической силой и в иерархии правовых норм занимают второстепенное место.
Показательно, что Французская Конституция (статьи 34 и 37), чётко разграничивает пространство национального законодательства и регламента, который определяется законом, но может быть изменён декретом. Границы между этими областями определяются Конституционным советом.
Таким образом, парадоксы российского бюджетного права во многом определены логическими ошибками Конституции. Попытки установить соответствие между формой нормативного акта, механизмом его разработки, утверждения и его содержанием предпринимаются на отраслевом уровне (например, деятельность Банка России), но отсутствуют на законодательном.
Под бюджетной системой понимается основанная на экономических отношениях и государственном устройстве, регулируемую нормами права совокупность федерального бюджета, бюджетов субъектов РФ, местных бюджетов и бюджетов государственных внебюджетных фондов [6, с. 118]. Бюджетная система современного федеративного государства базируется на принципах и допущениях:
- экономических (сейчас чаще всего речь идёт о неоклассической экономической теории и новой политэкономии (теории общественного выбора); в СССР – политэкономия социализма и научный коммунизм;
- политических (оценка политических рисков прямо связанных с бюджетными показателями);
- собственно конституционно-правовых, происходящих непосредственно из прав человека и гражданина и организации государства (федерализм и разделение властей). Здесь важнейшими являются принципы субсидиарности и пропорциональности, задающие вектор делегации полномочий от народа, как непосредственного носителя прав, к уровням государственной власти и местного самоуправления, и, соответственно, предмет ведения территорий.
Делегация полномочий имеет ограничение, обусловленное предметом «исключительного ведения» высшего уровня государственной власти, который обеспечивает стабильность системы в целом. Встречная делегация полномочий (от федерального уровня к коммунальному и, далее, к кванго [8], или непосредственно к кванго является факультативной и требует согласия субъекта – исполнителя.
С позиции применимости национальным бюджетным законодательством наиболее перспективны принципы, сформулированные при формировании ЕС. Одна из причин - федеральная организация государства, распределяющая предмет ведения (в терминах ЕС - компетенции) между территориями, а также концепция независимости ветвей власти.
Так ст. 5 (бывшая статья 3ter) Договора о Европейском союзе (Маастрихт, 7 февраля 1992 г.) (в редакции Лиссабонского договора 2007 г.) [12] содержит дефиниции принципов субсидиарности и пропорциональности. Эти принципы регулируют границы компетенции ЕС. В соответствии с принципом наделения компетенцией Союз действует только в пределах компетенции, которую предоставили ему в Договорах государства-члены для достижения целей, установленных этими Договорами. Любая компетенция, не предоставленная Союзу в Договорах, принадлежит государствам-членам. Согласно принципу субсидиарности, Союз в сферах, которые не относятся к его исключительной компетенции, действует лишь тогда и в такой степени, в какой цели предполагаемого действия не могут достаточным образом быть достигнуты государствами-членами на центральном, региональном или местном уровне, но, ввиду масштабов или последствий предполагаемого действия, могут быть лучше достигнуты на уровне Союза. Институты Союза применяют принцип субсидиарности в соответствии с «Протоколом о применении принципов субсидиарности и пропорциональности». Национальные парламенты следят за соблюдением принципа субсидиарности в соответствии с процедурой, предусмотренной в этом Протоколе. В соответствии с принципом пропорциональности содержание и форма действий Союза не выходят за рамки того, что необходимо для достижения целей Договоров. Институты Союза применяют принцип пропорциональности в соответствии с «Протоколом о применении принципов субсидиарности и пропорциональности».
Несмотря на отсутствие прямого декларирования принципа субсидиарности, в Конституции России ст. 73 и 76 корреспондируют ст. 5 Лиссабонского договора:
Статья 7З Конституции РФ: Вне пределов ведения Российской Федерации и полномочий Российской Федерации по предметам совместного ведения Российской Федерации и субъектов Российской Федерации субъекты Российской Федерации обладают всей полнотой государственной власти.
Статья 76 Конституции РФ:
- По предметам совместного ведения Российской Федерации и субъектов Российской Федерации издаются федеральные законы и принимаемые в соответствии с ними законы и иные нормативные правовые акты субъектов Российской Федерации.
- Вне пределов ведения Российской Федерации, совместного ведения Российской Федерации и субъектов Российской Федерации республики, края, области, города федерального значения, автономная область и автономные округа осуществляют собственное правовое регулирование, включая принятие законов и иных нормативных правовых актов.
- В случае противоречия между федеральным законом и нормативным правовым актом субъекта Российской Федерации, изданным в соответствии с частью четвертой настоящей статьи, действует нормативный правовой акт субъекта Российской Федерации.
Зарубежные специалисты в области государственных и муниципальных финансов, в частности Хорст Циммерман [10, с. 33] толкует принцип субсидиарности более традиционно: «Любая задача общественного характера должна выполняться на самом низком уровне власти, который только в состоянии её выполнить».
По мнению Хорста Циммермана принцип субсидиарности восходит своими корнями к католическому социальному учению. В первичном изложении (см. например, Bull, 1977, с.196), более ранний вариант (1891, Rerum Novarum) [15] принцип субсидиарности описывает взаимоотношения частной и общественной жизни. Он устанавливает, что вмешательство государства необходимо только в том случае, если решение задачи невозможно частным образом. То есть принцип субсидиарности выполняет «протекционисткую функцию к индивидуальной свободе». Примечательно, что с образованием Евросоюза данный принцип получает легитимацию применительно к территориально-государственному управлению, несмотря на различия в национально-религиозных установках стран - участниц, большинство из которых вообще опирается на доктрину реформации.
Таким образом, принцип субсидиарности имеет следующие особенности:
Во-первых, расширенное, по сравнению с источником, толкование и применение, в том числе применительно к национально-государственному и территориальному устройству как таковому (политико-правовое, публично-правовое), к распределению финансовых ресурсов (в этом случае Х. Циммерман добавляет другие «экономические» принципы, например экономии административных издержек и принцип субсидиарности сосуществует с ним в определённом балансе), т.е. применение экономико-финансовое, публично-правовое. Кроме того, формирование банковской системы Евросоюза также строится на данном принципе, так как национальные банки выполняют все текущие функции, включая эмиссию евро, а ЕЦБ «санкционирует» эмиссию, поддерживает стабильность цен и прочее. Принцип субсидиарности, применительно к банковской системе, также функционирует «в балансе» с традиционными банковскими принципами.
Возвращаясь к Rerum Novarum, отметим, что это послание описывает взаимоотношения людей труда и капитала (рабочих и капиталистов), т.е. принцип субсидиарности «погружён в социальную сферу». Кроме того, особое внимание Папа Лев XIII уделяет объединениям рабочих, прежде всего, профсоюзам, как консолидированному выражению воли трудящихся на реализацию социальных прав. По смыслу энциклики, профсоюзы - частно-правовое образование, в отличие от respublika, т.е. государство. Взаимодействие частного и публичного интереса осуществляется на основе протекционизма последнего без излишнего вмешательства во внутренние дела частного субъекта. Исключение вмешательства обусловлено «полнотой, единством или первичностью частного субъекта по сравнению с публичным», что восходит к «Политике» Аристотеля [1, с. 404]. Кроме того, значительную роль в поддержке беднейших рабочих играет Церковь, и государство не должно замещать её в делах благотворительности. В этом - существенное отличие позиции Папы Льва от современных политиков, позиционирующих государство как социально-распределительный механизм! У Папы государство, например, санкционирует минимальную оплату труда, чтобы обуздать алчность предпринимателя, а не раздаёт пособия. Размер оплаты - деятельность профсоюза. Государство - здесь лишь необходимая сила, чтобы воздействовать на участников хозяйственного процесса, но в правила игры в этом процессе оно не вмешивается.
Представляется, что основная проблема применимости принципа субсидиарности состоит в особенностях национального Geschtalt-а, а вернее - с его совместимостью с европейским, т.е. основанном на аристотелевском отношении человека к формам организации сообщества: семьи, коммуны, государства по принципу полноты и единства. Примером этому может быть заключительный тезис «Концепции долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации на период до 2020 г.»:
«Наиболее полно данным требованиям отвечает эффективно работающая демократическая система, которая обеспечивает не только свободу частных интересов и договорных отношений, но и создает предпосылки для активизации инновационных процессов. Только воплотив в повседневную практику жизни общества формулу развития «демократия - человек - технологии», Россия сможет реализовать свои потенциальные возможности и занять достойное место среди ведущих мировых держав».
Здесь «человек» занимает промежуточное место в иерархии политических ценностей России. Главной остаётся «демократия», т.е. способ управления.
У Аристотеля чрезмерное развитие государственного начала влечёт прекращение государства путём его превращения в предшествующую фазу человеческой организации - семью. Семью с позиции уклада отношений: не политических, но олигархических. Поэтому попытка оказать чрезмерное давление на индивидуальную свободу человека с целью ускоренного построения демократии оборачивается выстраиванием именно семейных (олигархических), а не демократических отношений.
Вполне вероятно, что тезис «демократия - человек - технологии», изначально подразумевал общепринятое определение электронной демократии: «э-демократия», «виртуальная демократия» - «формы демократии, характеризующейся использованием информационно-коммуникационных технологий (ИКТ) как основного средства для коллективных мыслительных (краудсорсинг) и административных процессов (информирования, принятия совместных решений - электронное голосование, контролирование исполнения решений и т. д.) на всех уровнях - начиная с уровня местного самоуправления и заканчивая международным». Это, в частности подтверждается сосуществованием термина « эффективно работающая демократическая система» и тезиса «о демократии» в одном дискурсе. Однако, в рамках национального Geschtalt-а он приобретает иной смысл [3].
Действующая редакция Бюджетного кодекса России использует термин «бюджетное устройство» без дефиниции, как название раздела 1 [6, с. 14-27]. Поскольку данный раздел содержит три главы:
- Бюджетная система Российской Федерации,
- Бюджетная классификация Российской Федерации,
- Принципы бюджетной системы Российской Федерации.
Логично предположить, что бюджетное устройство по замыслу законодателя - совокупность этих трёх элементов.
Новый проект Бюджетного кодекса от категории «бюджетное устройство» отказывается, на что уже обращалось внимание в финансово-правовой литературе как на негативный момент [3]. Представляется, что бюджетное устройство нуждается в легитимации именно как система базовых принципов и допущений. Причём это не только принципы бюджетной системы, в соответствии с терминологией проекта кодекса, но и экономические, политические и конституционно-правовые принципы бюджетной системы современного государства, а также принципы процесса, характеризующие его особенности в России. Это может помочь обеспечить «прозрачность» бюджетного процесса, как для налогоплательщика, так и для законодателя, но, прежде всего, для суда, который получит инструмент для принятия решения. Инструмент, во многом схожий с экономическим анализом права, предложенным американским судьёй Р. Позднером [7], поскольку в число базовых принципов включается, например, «бюджетное правило». Бюджетное правило является способом стерилизации нефтегазовых доходов бюджета с помощью формирования специальных бюджетных фондов. В настоящее время действие бюджетного правила приостановлено указом Президента. Включение его в состав базовых допущений бюджетного устройства с указанием процедуры регулирования позволит перевести решения в области бюджетной политики с коньюктурно - ситуативного на стратегический уровень.
С другой стороны категория «бюджетное устройство» могла бы объединять в себе понятия из материального и процедурного бюджетного права, включая принципы бюджетного процесса.
Согласно п. 3 ст. 5 Проекта БК РФ «бюджетная система Российской Федерации - совокупность бюджетов, участников бюджетного процесса и бюджетных правоотношений». В то же время гл. 3 « Основы бюджетной системы Российской Федерации» содержит всего два компонента: «Бюджеты бюджетной системы Российской Федерации» и принципы бюджетной системы. По смыслу ст. 5 здесь должны быть участники процесса и правоотношения, но структура кодекса сохранила прежний подход с разделением материального бюджетного права и бюджетного процесса. При таком подходе нелогично объединять участников процесса и бюджеты в одной категории. Это что - категория процесса или материального права?
В составе участников бюджетного процесса нет органа общего надзора - прокуратуры. Означает ли это, что прокуратура не обладает компетенцией, необходимой для осуществления надзора за исполнением законодательства участниками бюджетного процесса? В таком случае, какой орган государственной власти может выявить нарушение конституционных норм в деятельности участников бюджетного процесса? Тем более, что в «Пояснительной записке» к проекту нового БК РФ подчёркивается необходимость уточнения компетенции всех лиц, на которых распространяются положения бюджетного законодательства.
В последнее время мы часто сталкиваемся с ситуацией неопределённости правового положения прокуратуры в финансовой сфере. В частности, согласно п. 2 ст. 75 Конституции «Защита и обеспечение устойчивости рубля - основная функция Центрального банка Российской Федерации, которую он осуществляет независимо от других органов государственной власти». Может ли прокуратура осуществлять защиту рубля, как орган общего надзора, в частности, обращаться в суд с требованием запрета частных эмиссий ценных бумаг, выполняющих функции «денежных суррогатов» [16]? Между тем публично - правовое пространство в соответствии с требованиями ICL, чётко регламентирует сферы компетенции государственных органов. Показательно, что «Конституционный Суд Российской Федерации в своих решениях неоднократно указывал, что неопределенность содержания правовой нормы не может обеспечить её единообразное понимание, создает возможность злоупотреблений правоприменителями и правоисполнителями своими полномочиями (постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 15 июля 1999 г. № 11-П, от 17 июня 2004 г. № 12-П, от 29 июня 2004 г. № 13-П)» (см. также [17]).
Наиболее характерно особенности национальной Geschtalt - архитектуры выявляются на территориальном уровне. Примером может служить процедура присоединения к Москве так называемой «Новой Москвы». Как отмечает урбанист Ю.П. Бочаров [18], « в противоречии с Конституцией РФ и без народного референдума к столице присоединили 21 муниципальное образование, включая Троицк и Щербинку…. Так называемые "общественные слушания", проведённые в некоторых поселениях, носили формальный характер, но результаты их не отражают мнения жителей данных территорий, а также всех жителей Московской области по вопросу изменения границ. Это противоречит Конституции (п. 2 ст. 313)».
Проект БК РФ, как и ныне действующий кодекс не содержит особенностей бюджетных систем городов федерального значения. Они устанавливаются отдельными положениями конституирующих актов федерального и регионального уровня. В Москве это:
Устав города Москвы от 28 июня 1995 г. (с изменениями на 2 июля 2014 г.), ФЗ № 4802-1 «О статусе столицы Российской Федерации» от 15 апреля 1993 г., Закон г. Москвы от 5 июля 1995 г. № 13-47 «О территориальном делении города Москвы», Градостроительный кодекс города Москвы Закон города Москвы № 28 от 25 июня 2008 г., Соглашение от 29 ноября 2011 г. «Об изменении границы между субъектами РФ г. Москвой и Московской областью», Постановление Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации от 27 декабря 2011 г. № 560-СФ «Об утверждении изменения границы между субъектами РФ городом федерального значения Москвой и Московской областью», а также ряд программных и финансовых законов.
Такая ситуация не соответствует «идее консолидации» нормативных актов, декларируемой авторами проекта БК РФ. Кроме того, отсутствие указаний в БК РФ на специфичность построения бюджетной системы городов федерального значения и, в особенности Москвы как столицы, не способствует реализации принципа законности в трактовке Верховного Суда:
«Под законностью, как это следует из содержания ст. 2 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, законодатель понимает правильное рассмотрение и разрешение дела в целях защиты нарушенных или оспариваемых прав, свобод и законных интересов граждан, прав и интересов Российской Федерации, субъектов Российской Федерации, муниципальных образований» [17].
Ю.П. Бочаров утверждает, что «В городе Москве возможно сформировать территории, например, в ее центре, которые должны управляться федеральными органами государственной власти. ...Опыт других стран говорит о том, что это самый рациональный подход в решении названных выше проблем. … Подчинение федеральных властных структур городской мэрии или равноправные между ними отношения следует исключить» [2]. Очевидно, что соблюдение баланса интересов Москвы, её муниципальных округов и федерации должно быть отражено в бюджетных отношениях.
«Европейская хартия местного самоуправления» [11] устанавливает принцип «негативной компетенции» местного самоуправления: «Органы местного самоуправления в пределах, установленных законом, обладают полной свободой действий для реализации собственной инициативы по любому вопросу, который не исключен из сферы их компетенции и не находится в ведении какого-либо другого органа власти». Федеральный закон от 6 октября 2003 г. № 131-ФЗ «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации» [13] (гл. 3) , напротив, устанавливает позитивную компетенцию местных органов путём подробного перечисления их прав и обязанностей. Таким образом, инициатива местных органов ограничена, поскольку она в любой момент может быть признана выходящей за рамки закона.
Непосредственное обращение к финансовым и программным документам муниципальных районов Москвы даёт ещё более интересный результат, чем анализ ситуации на уровне города. Так, Решение Совета депутатов муниципального округа Сокольники от 22 апреля 2014 г. № 26/3 «Об исполнении бюджета муниципального округа Сокольники в городе Москве за 3 месяца 2014 г.» содержит следующие формулировки:
Совет депутатов решил: принять к сведению информацию об исполнении бюджета муниципального округа; принять к сведению исполнение расходов бюджета муниципального округа.
Это- вместо «Совет депутатов решил утвердить исполнение бюджета по расходам», что более соответствует ст. 153 БК РФ (ст. 175 проекта). Такая формулировка означает, что муниципальные исполнительные органы ставят в известность о результатах своей деятельности представителей местного сообщества, но не отчитываются перед ними и, тем более, не несут ответственности за неправомерные действия. Ряд муниципальных округов (например, Преображенский, Вешняки) решения о бюджетах и их исполнении на официальном сайте вообще не публикует. В то же время Замоскворечье публикует исчерпывающую информацию об исполнении бюджетов в формулировках, соответствующих полномочиям участников бюджетного процесса по БК РФ.
Тем не менее, компетенция местного самоуправления (ст. 15 ФЗ № 131 [13]), в частности такие вопросы, как:
- установление, изменение и отмена местных налогов и сборов;
- владение, пользование и распоряжение имуществом, находящимся в муниципальной собственности;
- формирование архивных фондов;
- организация ритуальных услуг и содержание мест захоронения;
- профилактика межнациональных (межэтнических) конфликтов;
- захоронение твердых коммунальных отходов на территориях соответствующих муниципальных районов;
- и проч. в составе доходов и расходов публично-правовых образований Москвы не находят отражение.
Таким образом, складывающаяся система бюджетных отношений в Москве разбалансирована и не отвечает особенностям статуса столицы. Применение конституционных принципов организации бюджетной системы отслеживается только на федеральном уровне.
1. Aristotel´ Sochineniya v 4-kh tomakh, tom 4. - I.: Izd. «Mysl´», 1984.
2. Bocharov Yu.P. O gosudarstvennom statuse stolitsy Rossii. http://www.rusarch.ru/attn_moscow4.htm.
3. Gorbunova O.N., Vershilo T.A., Peshkova Kh.V. O neobkhodimosti sovershenstvovaniya teksta proekta Byudzhetnogo kodeksa RF. Finansovoe pravo. - 2016. - № 7. - S. 37-40.
5. Peshkova Kh.V. Byudzhetnoe pravo Rossii: Uchebnik. - M.: Infra-M, 2011. - 416 s.
6. Peshkova Kh.V. Byudzhetnoe ustroystvo Rossii: Monografiya. - M.: Infra-M, 2014. - 176 s.
7. Pozner R.A. Ekonomicheskiy analiz prava. V 2-kh tomakh. Tom 1. Perevod s angliyskogo A.A. Fofonova / pod redaktsiey V.L.Tambovtseva. - SPb.: Ekonomicheskaya shkola, 2004. - T.1 - XX + 522 s.
8. Solomatina O.V. Pravovoy status organizatsiy, predostavlyayushchikh munitsipal´nye uslugi, v stranakh Severnoy Evropy.. Trudy instituta Gosudarstva i Prava RAN. - 2014. - № 6. - S. 145-157.
9. Cherkasov A.I. Standarty Soveta Evropy v sfere mestnogo samoupravleniya i problemy ikh realizatsii. Trudy instituta Gosudarstva i Prava RAN. - 2014. - № 6. - S. 129-145.
10. Tsimmerman Kh. Munitsipal´nye finansy: Uchebnik / per.s nem. - M.: Izd. « Delo i servis». - 2003. - 352 s.
11. Evropeyskaya khartiya mestnogo samoupravleniya : Strasburg, 15 oktyabrya 1985 goda. ETS №122. Ratifitsirovana Rossiyskoy Federatsiey Federal´nym zakonom ot 11 aprelya 1998 g. № 55-FZ. http://ppt.ru/newstext.phtml?id=15014
12. Dogovor o Evropeyskom Soyuze (v red. Lissabonskogo dogovora ot13.12.2007). Sistema Garant http://base.garant.ru/2566557/1/#block_1000#ixzz3zmtOLVnW.
13. Federal´nyy Zakon ot 6 oktyabrya 2003 goda № 131-FZ «Ob obshchikh printsipakh organizatsii mestnogo samoupravleniya v Rossiyskoy Federatsii». SZ RF. - 2003. - № 40. - St. 3822.
14. Konstitutsiya Frantsuzskoy Respubliki ot 4 oktyabrya 1958 goda (s izmeneniyami, vnesennymi Konstitutsionnym zakonom № 60-525 ot 4 iyunya 1960 g., Zakonom № 62-1292 ot 6 noyabrya 1962 g., Konstitutsionnymi zakonami № 63-1327 ot 30 dekabrya 1963 g., № 74-904 ot 29 oktyabrya 1974 g., № 76-527 ot 18 iyunya 1976 g., № 92-554 ot 25 iyunya 1992 g., № 93-952 ot 27 iyulya 1993 g., № 93-1256 ot 25 noyabrya 1993 g., № 95-880 ot 4 avgusta 1995 g.). Konstitutsii gosudarstv Evropeyskogo Soyuza / Pod obshchey redaktsiey L. A. Okun´kova. - M.: Izdatel´skaya gruppa INFRA-M - NORMA, 1997. - S. 665-682.
15. Rerum Novarum Okruzhnoe poslanie Papy L´va XIII o polozhenii trudyashchikhsya Rerum Novarum: Lev XIII. http://krotov.info/acts/19/1890/1891rerum.html
16. Sayt Egor´evskoy prokuratury. . http://www.genproc.gov.ru/smi/news/genproc/news-805732/*7
17. Opredelenie Verkhovnyy Sud RF. ot 26 iyunya 2013 g. N 5-APG13-20. SPS Konsul´tant plyus.
18. Ul´tra-megaproekt «Bol´shaya Moskva» geopoliticheskie riski Rossii. Istochnik : Demoskop. http://demoscope.ru/weekly/2013/0551/analit04.php
