Торги как особая правовая категория, обеспечивающая процедуры заключения договоров и установления хозяйственных связей, известна в праве давно, например, исторически она применялась для продажи публичных земель, реализации имущества должников [1. С. 28–35]. Обладая различными преимуществами и достоинствами, торги могут оцениваться явление как права и как организации экономики, процессов распределения ресурсов, они чрезвычайно разнообразны с точки зрения поставленных задач, структуры совершаемых действий, видов, состава участвующих лиц и других аспектов. Сами по себе торги договором и сделкой не являются и соответствующие нормы о них, в том числе о недействительности сделки, применению не подлежат. Это обстоятельство, разумеется, не означает отрицания значения торгов как совокупности определенных юридических фактов, а также возможности обжалования отдельных действий на торгах.

Поскольку торги представляют собой некоторую последовательность заранее спланированных (организованных) действий, ведущих к намеченному результату, то они могут оцениваться и как специальные «юридические процедуры». Однако эта их характеристика не вызывает особого интереса, поскольку значительная часть нормативных положений гражданского законодательства может быть отнесена к понятию «процедуры», да и само по себе это мало что дает в плане правового регулирования и защиты прав и законных интересов.

Определяющее значение торгов связано с другим юридически значимым эффектом: они позволяют установить контрагента, заключив договор на оптимальных условиях, прежде всего в результате выяснения лица, готового заплатить наивысшую цену или предложить лучшие условия. Таким образом, торги есть прежде всего способ и этап заключения договора. По отношению к будущему договору они выступают лишь своеобразной «площадкой», организационным компонентом, обеспечивающим выработку желаемых условий. Наличие особых отношений, регулируемых непосредственно законом и локальными актами соответствующего организатора торгов, позволяет говорить о торгах как самостоятельном правовом явлении. Но сами по себе они не предопределяют статус участников, что не позволяет оценивать торги в отрыве от правового положения лиц, подавших заявки, и будущих обязательственных связей. Приходится учитывать обязательность заключения договора на торгах в ряде случаев (например, при закупках для государственных или муниципальных нужд), ограничения в реализации принципа свободы договора, а также целевую (специальную) правоспособность некоторых организаций (см., например, п.1 и 2 ст. 1, ст. 49, ст. 50, п. 3 ст. 447 Гражданского кодекса Российской Федерации, далее –ГК РФ).

Несмотря на возможные ограничения, торги следует рассматривать как общую, универсальную конструкцию для всей сферы правового регулирования. Это нашло отражение в указании п.1 ст. 447 ГК РФ о том, что торги могут использоваться для заключения всякого договора, если только это не противоречит его существу. Закон не указывает, в чем именно может состоять такое противоречие. Для вывода о наличии противоречий могут быть взяты характерные признаки самих торгов (например, принципы равенства участвующих, открытости и доступности), которые не должны противоречить правовой цели (каузе), порядку заключения данного договора и особенностям правового положения приобретателя имущества. Например, считается, что договоры, основанные на доверительности отношений (фидуциарности) – прежде всего этого договоры агентской группы, о совместной деятельности,– не могут заключаться на торгах. Но этот вывод спорный, поскольку специфика таких соглашений проявляется в облегченном порядке расторжения договора и слабо связана с сущностью торгов как процедурами выбора (отбора) будущего партнера. Важно также, что фидуциарные отношения характеризуются особым доверием к определенным лицам, личной оценкой их возможностей и уровня исполнительности, но если между субъектами не было никаких отношений, сомнительной представляется сама возможность использовать понятие «фидуциарность». В целом вопросы роли и правого значения торгов уже были предметом исследований [2, 3, 4], что позволяет остановиться на некоторых концептуальных и спорных аспектах.

Категория «торги» используется в различных нормативных правовых актах, применяется в административном, земельном, таможенном и ином законодательстве. В силу этого возникает соблазн признать торги межотраслевой категорией (наравне, например, с понятиями «норма», «правоотношение» и подобными им). Между тем, торги в любом случае выражают лишь особый порядок (способ) заключения договора и не утрачивают этого имманентного свойства (правовой природы) при использовании и в нормах специальных (при регулировании иных отношений). Более того, если речь идет о применении к торгам норм не цивилистического характера, то имеется в виду не правовое регулирование отношений на самих торгах и не между их участниками, а воздействие на иные отношения – за пределами торгов. Такие отношения, хотя бы и связанные с торгами, обычно возникают в силу особых обстоятельств и обусловлены спецификой публично-правового регулирования: по поводу исполнения судебных решений, для стимулирования в бюджетном процессе, для организации отношений между органом, выполняющим функции государственного заказчика, и лицами, исполняющими заказ, и т.д. Например, в связи с обращением взыскания на заложенное имущество на торгах возникают не отношения по организации и проведению торгов, а судебно-процессуальные отношения, предопределенные соответствующим судебным решением и его принудительным исполнением; продажа на торгах конфискованных таможенными органами товаров предопределена и регулируется актом публичного органа, а не намерением соответствующего собственника. В подобных случаях идея и «правовая технология» торгов, их специальный научный аппарат лишь используются для решения иных задач, возникающих при урегулировании соответствующих публичных (а не гражданско-правовых) отношений. Нет оснований считать, что торги в сегодняшней системе закупок для государственных (муниципальных) нужд1 имеют какие-либо принципиальные отличия, они обладают единой природой с прочими торгами, несмотря на то, что направлены на удовлетворение публичных нужд2.

Судя по всему, нам предстоит научиться отделять действия, совершаемые различными лицами «по поводу торгов», «для торгов», от действий, составляющих собственно процедуры торгов (публикация извещения, направление заявок, внесение залога, определение соответствия заявок условиям, подписание протокола и т.д.). Надо выработать дифференцированный подход к различным их дефектам и последствиям. Во всяком случае, ошибки, допущенные в других правоотношениях (скажем, судебным приставом-исполнителем на стадии обращения взыскания имущества для его продажи на торгах), должны квалифицироваться и оцениваться отдельно от недостатков, связанных с проведением самих торгов. К сожалению, в настоящее время этого нет, торги одинаково признаются недействительными вне зависимости от того, кто и в рамках каких отношений допустил нарушение, в частности, не учитывается добросовестность поведения заинтересованных лиц.

В принципе, использование категорий и понятий гражданского права, наиболее исследованных и апробированных в правоведении, достаточно широко распространено для целей иного законодательного регулирования. Так, понятия «юридическое лицо», «сделка», «обязательство» и другие давно используются в различных отраслях законодательства. К сожалению, не всегда это делается корректно, с ясным и определенным значением соответствующих терминов. Более удачен подход, сформулированный в п. 1 ст. 11 Налогового кодекса РФ: «Институты, понятия и термины гражданского, семейного и других отраслей законодательства Российской Федерации, используемые в настоящем Кодексе, применяются в том значении, в каком они используются в этих отраслях законодательства, если иное не предусмотрено настоящим Кодексом»3. Отсюда следует, в частности, что не надо «изобретать» смысл понятия «сделка», требуется лишь применять этот термин так и в том значении, которое сложилось в гражданском законодательстве. То же касается и торгов. В нормах специального регулирования если и могут быть иные положения о торгах (по сравнению с ГК РФ), то лишь в части, допускаемой им. (Вопрос об определении пределов и масштабов отклонения заслуживает отдельного обсуждения.)

В норме п. 1 ст. 447 ГК РФ имеется в виду лишь гражданско-правовой договор, соответствующий положениям ст. 420–423 данного Кодекса (собственно говоря, других «договоров» ГК РФ и не знает). Поэтому правила о торгах не применимы в других ситуациях, когда выбирается участник (сторона) будущих отношений, например при принятии административных и корпоративных решений, предшествующих заключению договора. Что же касается публичных конкурсов, предусматриваемых в главе 57 ГК РФ, то они отличаются от торгов, но имеют с ними общую природу (это отражено и в п. 5 ст. 1057 ГК РФ) при отличии в некоторых деталях. В Определении от 26 октября 2009 г. Президиум Высшего Арбитражного Суда по делу №14152/09 отметил, что «цель и правовые последствия проведения конкурса и публичных торгов различны». Полагаем, данное утверждение можно уточнить: если на торгах заключение договора всегда составляет их цель, то при публичном конкурсе целью может быть установление лучшего результата (как с заключением, так и без заключения договора). Таким образом, цели и правовые последствия не совпадают лишь частично.

О нормативно-правовом регулировании торгов часто высказываются в том смысле, что это именно правовой институт [5]. Но такое утверждение требует необходимой специальной аргументации, доказательств, поскольку появление определенной группы норм в кодексе или частое употребление понятий само по себе не порождают явления, способного быть номинированным как «правовой институт». Мы вправе полагать, что о правовом институте уместно (допустимо) говорить лишь при разработке и включении в число соответствующей группы норм общих положений, имеющих универсальное и системообразующее значение для всех случаев применения данной правовой категории, устанавливающих базовые правила ее действия, видовое разнообразие и т.п. Например, об обеспечении исполнения обязательств иногда говорят как об отдельном гражданско-правовом институте. Да, есть общее название таких средств, есть отдельные правила, есть глава 23 ГК РФ, но вряд ли можно в настоящее время полагать, что такой правовой институт уже сложился. Глава 23 ГК РФ не содержит определение этого понятия, перечень отдельных способов обеспечения не закрытый, до сих пор остается не ясным, что означает «способ обеспечения обязательства», какие именно меры повышения уровня исполнения к нему можно отнести.

Сходная ситуация и в случае с торгами, правовой институт которых пока находится в стадии становления. Потребность сформировать общие положения имеет важное методологическое и практическое значение. В настоящее время в ГК РФ нормы о торгах изложены преимущественно в ст. 447–449.1, в них не все положения можно уверенно отнести к универсальным, не дана минимальная дифференциация торгов (не установлено ясное отличие от «публичных» и «открытых» торгов), не проведена связь с правилами проведения отдельных торгов, отсутствует правовая оценка отдельных действий, совершаемых до торгов и на торгах, и т.д. Между тем указания о необходимости заключать тот или иной договор именно на торгах имеются и в других статьях и ГК РФ (например, в п. 4 ст. 63, п. 1 ст. 350 и др.), а также в иных федеральных законах. По существу, наблюдается своеобразная «экспансия» данной категории. Например, в новой редакции Земельного кодекса РФ введены многочисленные «собственные» правила об использовании торгов при продаже земельных участков и предоставлении их в аренду. Поэтому, если можно говорить о торгах как единой и общей категории (понятии) гражданского права, то правовой институт торгов, по сути, лишь формируется.

Универсальный характер торгов обеспечивается также тем, что договором, заключаемым на них, может быть не только купля-продажа, но и другие гражданско-правовые договорные формы. Например, на торгах могут быть приобретены право на заключение договора аренды, исключительные права на результаты интеллектуальной деятельности (ст. 1241, п.1 ст. 1284 ГК РФ), права, принадлежащие лицензиату (п. 2 ст. 1284 ГК РФ). При этом мы не видим серьезных правовых проблем в связи с тем, что победитель получает лишь возможность приобрести то или иное благо, им можно считать и «право на заключение договора».

При выработке общих положений торгов необходимо исходить из того, что в числе признаков торгов не может быть принудительность их проведения, поскольку сложившаяся доктринальная оценка и судебная практика к торгам справедливо относит любые торги, включая и те, которые проводятся добровольно. Термин «публичные» в отношении торгов (ст. 449.1 ГК РФ), которые сегодня отличаются лишь основаниями проведения, не точный, порождает путаницу, и его лучше заменить. Понятие «публичные» целесообразно оставить для случаев проведения торгов, которые проводятся в силу прямого указания норм закона и правила проведения которых не могут изменяться ни соглашениями сторон, ни локальными актами организатора торгов. Такой подход, в частности, позволит использовать наименование «публичные» для торгов, проводимых в рамках системы закупок для государственных или муниципальных нужд.

Надо исходить из того, что принципы торгов в различных их видах не совпадают (например, в публичных торгах и торгах, проводимых в добровольном порядке) и не ясно, удастся ли их выработать. Примером могут быть и закрытые аукционы (п. 1 ст. 448 ГК РФ). На наш взгляд, наличие таких торгов изменяет существо их как универсальной гражданско-правовой категории, не соответствует принципам не только публичных, но и иных торгов. Они несколько напоминают конкурс (поскольку заранее происходит отбор участников), но не совпадают с ним. Допуская участие лишь заранее приглашенных участников, мы тем самым допускаем непрогнозируемость критериев, по которым определяется состав участников. Поэтому, если не исключать закрытые аукционы, то следует подумать над изменением оснований допуска участников: на торгах, проводимых для решения публичных задач, такой критерий должен определяется непосредственно соответствующим федеральным законом, для торгов, проводимых в свободном порядке, критерий допуска участников должен устанавливаться в извещении о торгах.

Торгам предшествуют некоторые действия (прежде всего – организатора), в том числе должна быть предоставлена информация о торгах (п. 2 ст. 448 ГК РФ), допускается ее передача в электронной форме, размещение на сайте в сети Интернет. Относительно юридического значения извещения о торгах в доктрине высказаны различные мнения. Например, такое извещение иногда объявляется сделкой, но его не признают офертой [6. С. 612], поскольку для оферты требуется указать все существенные условия. Ранее за извещением признавалась также лишь характеристика «приглашение делать оферту» [7. С. 607], т.е. возможность выступать своеобразной «площадкой» для последующих действий и т.д.

Полагаем, оценка и правовая квалификация извещения в качестве оферты или сделки невозможны без увязки с вопросом о том, в отношении кого именно возникает эффект сделки или оферты, при каких конкретных обстоятельствах, т.е. без учета видового разнообразия торгов. Применительно к торгам требуются специальные исследования относительно применения известных понятий. Например, дихотомия «оферта–акцепт» сложилась в условиях, не учитывающих торги и вариативности лиц, намеренных вступить в договор. Закон говорит о лице, противоположном оференту, как «принимающем предложение», но кого считать таковым в случае торгов, на которых участвуют все «принимающие предложение», а лицо, с которым заключается договор, определяется только по итогам торгов? Наконец, надо учитывать возможное различие субъектов и отношений, на которые способно влиять извещение как односторонняя сделка: часто извещение направляется (должно направляться) не собственником имущества (иного блага), а лицом, выступающим организатором торгов. В доктрине и судебной практике обоснованно отрицается сама возможность организатора торгов быть стороной в сделке, заключаемой на торгах.

Полагаем, законодатель намеренно не раскрывает соотношение понятий «оферта», «сделка», «извещение о торгах», в том числе потому, что данное соотношение может меняться, а от закона мы вправе ожидать ясности и определенности. Наконец, значительная часть правил о торгах сконцентрирована в других федеральных законах, что позволяет «освободить» текст ГК РФ от деталей. Важно лишь, что такое извещение должно быть «опубликовано» на условиях нормы п. 2 ст. 448 ГК РФ. Это обстоятельство не исключает обсуждений и споров относительно других аспектов, в том числе о достаточности обязательной информации о торгах, о балансе и соотношении между информацией в законе и извещении, о последствиях нарушения тридцатидневного срока. Например, в сложившейся судебной практике просрочка на день-два признается «незначительной» и торги считаются проведенными, что потенциально может порождать споры.

Представление информации о торгах может соответствовать понятиям и оферты (ст. 435 ГК РФ), и сделки (ст. 153 ГК РФ). Действительно, в извещении может не быть всех существенных условий, но они могут соответствовать категории «определяемых» (не исключая того, что случай с торгами просто не был учтен при формулировании гипотезы нормы п. 2 ст. 437 ГК РФ). Впрочем, такие условия могут присутствовать в извещении, а состав существенных условий различается в разных договорах (по общему правилу всегда обязателен лишь «предмет» – п. 1 ст. 432 ГК РФ). Наконец, сведения, составляющие оферту, выражая динамику взаимодействия, могут изменяться, дополняться, что отражено и в нормах закона – ст. 435–437 ГК РФ.

При совпадении в извещении функций сделки и оферты никакой коллизии не возникает, поскольку оценка извещения о торгах как оферты не мешает его определению в качестве односторонней сделки. Дело даже не в том, что масса явлений в праве многофункциональна (как и в данном случае), важнее другое: квалификация извещения как сделки и как оферты служит различным целям, имеет не совпадающее правовое значение. Следовательно, рассматривать извещение как «приглашение делать оферты» или как юридически безразличное обстоятельство в условиях, когда извещению придается ясный юридический смысл, у нас нет оснований. Нельзя исключать ситуаций, когда какое-либо сообщение вообще не вызывает правовых последствий, но все это вероятно до тех пор, пока не срабатывает известная сила юридического факта (фактов), порождающая конкретные правоотношения. Надо также учитывать, что этап взаимодействия, получивший наименование «преддоговорный», в последнее время не только активно исследуется, но и получил и определенное нормативное закрепление (ст. 431.2, 434.1 ГК РФ).

Отдельно следует сказать о возможности применения к торгам и процедурам на них так называемых «преимущественных прав». Это выражение, уже привычное, но юридически не точное, родилось как отражение в праве ситуаций, когда определенному лицу законодатель предоставляет приоритет в действиях – «преимущественное право» на заключение арендатором договора аренды на новый срок (ст. 621 ГК РФ), «преимущественное право» акционера на приобретение акций при увеличении уставного капитала акционерного общества и т.п.4 Действительно, в законодательстве иногда выделятся лица, имеющие привилегии, льготы, преимущества при совершении определенных действий, в том числе и по вступлению в договор. Это обстоятельство отражает нормативно установленное неравенство потенциальных участников, обычно имеет экономическую или иную мотивацию. Если торги, по своей концептуальной основе, ориентированы на вариативность лиц, которые намерены приобрести соответствующую ценность (благо), то преимущественные права фактически нивелирует смысл торгов, исключают конкуренцию и отбор.

Анализ позволяет утверждать, что в законе и доктрине не выработано единого отношения к тому, как именно увязывать торги с наличием преимущественного права [8. С. 9]. Мешает и различие самих преимущественных прав; так, если относительно преимущественного права покупки при общей собственности сам законодатель (п. 1 ст. 250 ГК РФ) установил, что при публичных торгах преимущественное право не действует, то в других случаях таких указаний нет.

В целом доктрина и судебная практика, на наш взгляд, исходят из того, что преимущественные права действуют сами по себе даже при проведении торгов (разумеется, если нет прямого нормативного решения вопроса). Например, в Определении Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 14 апреля 2008 г. № 4901/08 при решении вопроса о том, надо ли учитывать преимущественные права одного из участников хозяйственного общества на приобретение акций (доле участия) на торгах, отмечено, что «положения статьи 63 Гражданского кодекса Российской Федерации, регулирующие продажу имущества ликвидируемого должника, не исключают применения норм Закона об акционерных обществах, предусматривающих защиту права акционера общества при отчуждении акций третьему лицу, в той мере, в которой эти нормы не вступают в противоречие с целями и задачами ликвидации должника. Соблюдение указанных требований не приводит к невозможности реализации имущества должника в процессе ликвидации, но обеспечивает интерес других участников общества в сохранении состава его акционеров». Аналогично предложено решать проблему действия преимущественных прав и в п. 6 Информационного письма Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 25 июня 2009 г. №131 «Обзор практики рассмотрения арбитражными судами споров о преимущественном праве приобретения акций закрытых акционерных обществ».

По существу, можно говорить, что наметилась следующая линия в реализации преимущественных прав в связи с торгами: если торги публичные (реализация имущества на них осуществляется принудительно), то преимущественное право не действует. Но и здесь требуется прямое указание закона. В остальных случаях возможность проведения торгов не может быть ограничена действием преимущественного права, равно как и наоборот – проведение торгов не затрагивает существование и реализацию преимуществ и привилегий по заключению договора (однако организатор торгов обязан указывать в извещении о наличии преимущественного права). Идея проводить торги только между лицами, имеющими преимущественное право, нереалистична (во-первых, их надо выявить и известить, во-вторых, исключение других лиц может порождать обоснованные претензии).

Торги завершаются подписанием протокола. Относительно его роли и юридического значения в литературе высказаны соображения, часто базирующиеся на филологических, семантических и иных оценках, не связанных с правовой функцией протокола. Например, утверждается, что торги лишь выявляют «оптимальные условия» будущего договора, но не обеспечивают его заключение [10]. Между тем, как известно, пока законодатель (п. 6 ст. 448 ГК РФ) исходит из простого приравнивания протокола и договора, допуская возможность иного решения в специальной норме. Надо также признать, что договор в нашей хозяйственной практике далеко не всегда оформляется в виде единого документа, подписываемого сторонами, не требуется этого и с точки зрения положений о придании сделке надлежащей формы (ст. 160 ГК РФ). Разумеется, протокол не является договором в значении ст. 420–423 ГК РФ, но он выполняет функцию доказательства, в том числе относительно состава условий, на которых договор заключен. Точно так же, как и в других случаях, отдельного документа, подписываемого сторонами, здесь может не быть, на практике встречаются различные варианты, что, видимо, в решающей степени предопределено отсутствием общей нормы о необходимости составить единый документ и подписать его обеими сторонами. Очень трудно говорить, что после завершения торгов, подписания протокола именно «заключается договор» как отдельное действие, поскольку это может породить ошибочное мнение о возможности сторон каким-либо образом изменять или иным образом корректировать уже зафиксированные в протоколе результаты, несомненно, охватывающие и все «существенные условия» договора (в значении ст. 432 ГК РФ). При этом целесообразно учитывать, что реальный эффект от заключения договора может быть связан и с другими действиями: при покупке недвижимости целью является приобретение титула собственности, что требует записи в реестре недвижимости; ряд соглашений, связанных с объектами интеллектуальной собственности, предполагает совершение иных регистрационных процедур (например, см., п. 4 ст. 1234 ГК РФ) и т.д.

Законодатель обоснованно исходит из идеи «текстуальной экономии» нормативного материала, не повторяет ряд известных и апробированных положений закона относительно существа договора и его оформления, он по общему правилу считает достаточным для выяснения условий договора подписания протокола, но сам протокол не признает договором. Важно также учитывать, что заинтересованное лицо сохраняет возможность обратиться в суд с иском о понуждении к заключению договора. Поэтом у нас нет оснований считать целесообразными какие-либо срочные изменения в нормах ГК РФ в части соотношения протокола и договора – требуется лишь правильно его понимать.

Субъектный состав участвующих в торгах в целом ясен, но в связи с широким распространением практики, когда заявка подается от нескольких лиц, в общих положениях о торгах целесообразно определить условия и последствия таких заявок. Потребность в этом несомненна: значительное число торгов проводится в отношении проектов, требующих привлечения объемных ресурсов и желание участвующих объединить свои силы понятно. На практике такие заявки рассматриваются как поданные консорциумом, объединяющим некоторое число участников. Однако остается не ясной юридическая природа подобных объединений, так как имеющиеся правовые формы не вполне удобны или требуют уточнения (именно для торгов). Так, подачу общей заявки от нескольких участников можно рассматривать как последствие товарищеской формы ведения дел (договора совместной деятельности), но, во-первых, далеко не всегда соответствующий договор заключается, и, во-вторых, здесь остается ряд вопросов, принципиальных для совместной деятельности (что именно объединяется? что можно считать «вкладом»?). Наконец, закон исходит из того, что есть лицо, «выигравшее торги» (п. 4 ст. 447 ГК РФ). Теоретически им можно считать гестора, подавшего заявку и действующего в соответствии со ст. 1044 ГК РФ. Если даже это признать допустимым, то, как минимум, остается открытым вопрос о последующих взаимоотношениях с такой группой лиц. Например, с кем и на каких началах заключается договор, как должны строиться отношения между участниками при отклонениях от стандартной процедуры (в том числе при возмещении убытков). Полагаем, в правовой институт торгов целесообразно включить положения, которые предусматривали бы выход в данной ситуации.

Современное законодательство и доктрина при оценке вопроса недействительности торгов в целом исходят из разумной парадигмы: нет торгов, нет и договора. Положение п. 2 ст. 449 ГК РФ, предусматривающее недействительность договора при недействительности торгов, лишь частично отражает этот общий тезис. В принципе данный подход мотивирован и понятен, но есть необходимость в некоторых уточнениях, преимущественно связанных с целесообразностью дифференцировать последствия для различных участников, правильно и справедливо определить возможные последствия.

Вероятно, процесс оптимизации нормативно-правового регулирования следует начать с решения нескольких главных проблем. Во-первых, следует определить, какое значение и при каких условиях имеют предшествующие торгам действия, в том числе судебного пристава-исполнителя5. Во-вторых, надо определить, где именно должна пролегать граница между «несостоявшимися» и «недействительными» торгами. Очевидно, в отношении торгов несостоявшихся нет оснований применять нормы п. 2 ст. 167 ГК РФ (исходно ориентированные именно на недействительность сделки), что не мешает заинтересованным лицам использовать иные нормы, обеспечивающие защиту своих интересов. «Несостоявшиеся» – это прежде всего торги, не достигшие цели, в том числе не выявившие победителя.

В-третьих, следует отказаться от жесткого толкования нынешней редакции п. 1 ст. 448 ГК РФ, исходя из того, что признание торгов недействительными есть именно право суда, не обязывающее его во всех случаях принимать такое решение. При этом необходимо определить словосочетание «правила, установленные законом». С одной стороны, целесообразно толковать его ограничительно, понимая под этими правилами исключительно нормы ГК РФ. С другой стороны, значительная часть правил о торгах формируется непосредственно организатором (в том числе при добровольных торгах), в результате многие нарушения связаны с нарушением не норм закона, а локальных актов организатора торгов (сроки приема заявок при добровольных торгах, величина «шага» и т.п.). Представляется, перечень нарушений, которые можно именовать «существенными», целесообразно закрепить непосредственно в ст. 448 ГК РФ в качестве исчерпывающего («numerus clauses») безотносительно к тому, каким именно актом (какими нормами) соответствующие правила введены. В-четвертых, уместно установить возможность проведения дополнительных торгов при частично исполненном договоре, признанным недействительным в силу позднее установленной недействительности. В-пятых, необходима унификация правил о торгах, которая позволит оценивать действия организатора торгов до начала их проведения, в том числе относительно извещения о проведении торгов (например, в связи с недостаточной информацией). И если мы намерены сохранить торги как универсальную категорию, распространяющуюся на любые процедуры, включая и те, где государство не участвует, целесообразно относительно дефектов предварительных действий (до проведения торгов) создать общую норму для оценки последствий, вызываемых таким нарушением.

1. Shershenevich G.F.Konkursnyy protsess. M.: Statut, 2000.

2. Belyaeva O.A. Torgi: teoreticheskie osnovy i problemy pravovogo regulirovaniya: avtoref. diss. … dokt. yurid nauk. M.: 2012.

3. Andreeva L.V. Zakupki tovarov i energoservisnykh rabot dlya federal´nykh gosudarstvennykh nuzhd: pravovoe regulirovanie. M.: Volters Kluver, 2011.

4. Novoselova L.A. Publichnye torgi v ramkakh ispolnitel´nogo proizvodstva. M.: Statut, 2006.

5. Chizhova A.D. Institut torgov po zakonodatel´stvu Rossiyskoy Federatsii: Diss. … kand. yurid. nauk. M., 2016.

6. Kommentariy k Grazhdanskomu kodeksu Rossiyskoy Federatsii. Chast´ pervaya: uchebno-prakticheskiy kommentariy / Pod red. A.P. Sergeeva. M.: Prospekt, 2010.

7. Fedorov A.V. Torgovoe pravo. Odessa, 1911.

8. Leonova L.Yu. Preimushchestvennye prava v grazhdanskom prave: diss. … kand. yurid. nauk. M., 2005.

9. Sklovskiy K.I., Smirnova M. Institut preimushchestvennoy pokupki i rossiyskom i zarubezhnom prave. Khozyaystvo i pravo. 2003. №10.

10. Belyaeva O.A. Kakim byt´ torgam v novom grazhdanskom kodekse RF?. Zhurnal rossiyskogo prava. 2013. №2.