Russian Federation
In paper it is shown, that art, as a component of spiritual’s common grounds, carries out its expressive function in the culture by completing the construction of world picture, produced by scientific-and-theoretical (authentic) knowledge. This is necessary for the integrity and completeness, which meeting the infinity of human spirit claim, where the unknown appears as a strange, wonderful, fantastic, but, nevertheless, semantic beginning in individual and society life.
spirit, art, integrity, inexpressible.
В исследовании проблематики, вынесенной в название доклада, мы исходим из того обстоятельства, что духовное и онтологически, и гносеологически есть синтетическое единство всех уровней и слоев психической реальности — рационального и чувственного, сознательного и бессознательного, мотивационно-эмоционального и когнитивного, что репрезентируется и кристаллизуется в культуре в бесконечно объемном смысловом содержании высших духовных ценностей, которые объемлют в себе целостный, совокупный духовный опыт человека и социума. И если наука и философия моделируют по преимуществу рациональные, когнитивные аспекты культуры в формах логической «проясненной» дискурсии, то художественное сознание конденсирует в себе представление о бытии и человека в нем в единстве познанного и непознанного, понятного и таинственного, явного и неявного, ясного и «смутного» знания, выходя тем самым через воображаемое за пределы чистой рациональности.
Конечно, таинственное, смутное, неизъяснимое наличествует и в философской рефлексии в научном поиске. А. Эйнштейн говорил, что самое прекрасное, что можем испытать, это ощущение тайны, она есть источник всякого подлинного искусства и всей науки. Но если в рациональном знании таинственное, являясь его источником, в самом продукте научного творчества (понятия, теории и т.д.) снимается в формализованных структурах, а сам идеал научности предполагает строгость, ясность и верифицируемость фактов, то в художественное произведение (образ) это таинственно-невыразимое не только входит, но и составляет необходимое условие художественности. Разъясненное, прорефлексированное средствами функционального или научного языка художественное содержание как таковое просто перестает существовать.
Л.Н. Толстой писал: «Если же бы я хотел сказать словами все то, что имел в виду выразить романом, то я должен бы был написать роман тот самый, который я написал сначала... Во всем, почти во всем, что я писал, мною руководила потребность собрания мыслей, сцепленных между собой, для выражения себя, но каждая мысль, выраженная словами особо, теряет свой смысл, страшно понижается, когда берется одна из того сцепления, в котором она находится [Выделено мной. — Д.Д.]. Само же сцепление составлено не мыслью, я думаю, а чем-то другим, и выразить основу этого сцепления непосредственно словами никак нельзя, а можно только посредственно — словами, описывая образы, действия, положения» [1].
1. Broyl’ L. de. Po tropam nauki [Along the paths of science]. Moscow, 1968. pp. 294-295.
2. Delokarov K.Kh. Nauka i dialekticheskiy kharakter ratsional’nosti [Science and dialectical nature of rationality] Kn. «Intuitsiya. Logika. Tvorchestvo» [Book «Intuition. Logic. Creation»]. Moscow, 1987. p. 118.
3. Kant I. Sochineniya v 6 T. [Works in 6 vol.]. Vol. 5. Moscow, 1966. p. 331.
4. Tolstoy L.N. Sochineniya [Works]. Vol. 12, p. 231.
5. Tolstoy L.N. Polnoe sobr. soch. [Complete set of works]. Vol. 2, pp. 268-269.
6. Frid Ya. Anatol’ Frans i ego vremya [Anatole France and His Time]. Moscow, 1975. p. 159.
